Евгений Потто

 

Летим!

(водевиль в 11 сценах)

 

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

 

Приятели со школьных лет:

Эль Греко, человек свободных занятий;

Мячик, охранник службы исполнения наказаний;

Шарабан, водитель автобуса.

Вера, сестра Эль Греко.

Консуэла, ее дочь.

Симона, жена Эль Греко, бизнес-вумен.

Грузчики, секьюрити.

 

Место действия – поселок сельского типа в пригороде райцентра, районный центр.

 

Мелодия (музыка и песня), которая прозвучит во время исполнения героем танца-образа в девятой сцене,  должна быть использована также в первой и последней сцене. [1] Это музыкальный лейтмотив пьесы.

 

 

© kutha@list.ru

 

 

I

 

Просторная гостиная в доме Веры, обставленная смешанной мебелью (современной и времен родителей родителей  хозяев). Несколько окон, выходящих на улицу и в сад. Видно, что дом большой, капитальный, на высоком цоколе или в два этажа.

Вера и Консуэла, затем Эль Греко, Мячик, Шарабан, грузчики.

 

Утро, хозяева занимаются текущими делами. Вера за столом заполняет бухгалтерские регистры, Консуэла грызет яблоко и лениво перелистывает школьные учебники. Тихо играет музыка.

Стремительно входит Эль Греко. Он роскошно одет, в современном авангардном стиле.

Эль Греко. Выметайтесь! Через шесть часов и духу вашего здесь не должно остаться!

Консуэла. Дядя! (Виснет у него на шее.)

Эль Греко (высвобождаясь). Не мешай! Я в образе. (Ходит по комнате.) Повседневное – в чемоданы; мебель – ко мне на дачу. Иначе говоря, покупателей нашел, о цене договорился... Выметайтесь! (Валится в кресло.)

Вера. Они же, наверно, захотят посмотреть...

Эль Греко. Я им показал, когда вас не было. Деловые мужики, не здешние, но сразу поняли выгоды местонахождения. Первобытная природа, соответствующее население, вблизи все транспортные магистрали, поселок растет и в ближайшей перспективе соединится с городом.

Консуэла. Ты недавно говорил обратное.

Эль Греко. Я искренно заблуждался.

Вера. Ты их предупредил, что зимой мокнут стены?

Эль Греко. А как же. Я с этого начал.

Вера. Так неожиданно...

Эль Греко. Я прикинул: купим дом в Туле или большую квартиру. Одну комнату резервируете за мной.

Вера. Почему в Туле?

Эль Греко. Я сначала хотел приобрести виллу в Лас-Пальмасе, но потом передумал: зачем нам Лас-Пальмас?! Когда Тула – рядом, Рязань – рядом, Пенза – рядом...  В Туле сам Лев Толстой жил и не кочевряжился. (Поднимает Веру со стула.) Вставай, принимайся за дело!

Вера (собирая в кучу свои бумаги). Так все скоро. Мы ничего не успеем.

Эль Греко. Сейчас Мячик и Шарабан подойдут.

Вера. А все остальное куда? Ковры, книги, посуду?

Эль Греко. Прочее - в водонапорную башню. Я ее за собой сохраняю и шесть метров отчуждения по радиусу, потом забор поставлю.

Вера. А она наша, не муниципалитета?

Эль Греко. Была ваша - будет наша. Наша!

Вера. Зачем тебе водонапорная башня?

Эль Греко. Гараж.

Вера. Гараж?

Эль Греко. И жить там можно. Мало ли что... Четыре этажа. Вбить в стены трубы для поддержки пола на нескольких уровнях и, пожалуйста, живи...

Консуэла. А где я буду учиться?

Эль Греко. В лучшем пансионе мадам Делакруа.

Консуэла. Я не хочу в пансион.

Эль Греко. Тогда в элитной городской гимназии для девочек из презентабельных семей.

Консуэла. Из презентабельных – это каких?

Эль Греко. Таких! Которые считают себя первостепенными членами общества и имеют деньги, чтобы оплачивать свою фанаберию.

Вера (ходит по комнате, берет в руки предметы и ставит назад). Я не знаю...

Эль Греко. У меня поживете, покуда я в Тулу смотаюсь. Или Рязань хотите? Или Тверь? Или Орел? Принимаются любые предложения.

Вера. Консуэле надо со школой разобраться, мне с работы уволиться...

Эль Греко. Говорю же, у меня поживете. Оттуда ближе и к работе, и к школе.

Вера. Как Симона себя чувствует?

Эль Греко. Полна энтузиазма. Открывает шестнадцатый или семнадцатый магазин в нашем районе.

Вера. Симона что скажет?

Эль Греко. Что Симона?!..  Кто в доме хозяин?!

Вера. Обе квартиры то ее.

Эль Греко. Ее...

Вера. Мама велела передать, чтобы ты взялся за голову и во всем слушался Симону.

Эль Греко. А что папа сказал?

Консуэла (запрыгивает на него сзади). Покатай!

Он проходит с ней несколько шагов.

Эль Греко. Слазь! Тяжелая, как Волочкова.

Консуэла. Кто такая Волочкова?

Эль Греко. Была одна знаменитость. Где этот вохр Мячик?! Обещался быть раньше меня.

Консуэла (выглядывает в окно). Идет! Только того... несколько подшофе. Я ему помогу. (Выбегает из комнаты.)

Входит Мячик, сильно пьяный.

Эль Греко. С утра?! Я же тебя просил! Рожа! (Наносит короткий удар. Мячик падает.)

Мячик (медленно подымаясь, бормочет). Если коленом или рукой земли коснулся – все, больше бить нельзя. Уговор. (Вытирает губы.) Или до первой крови. Я просохну... то есть отдохну, и поквитаюсь. (Медленно поворачивается к двери.) Пойду в сад, на скамейке вздремну. Я не пьян, я с ночного дежурства. (Уходит. Его под руку поддерживает Консуэла.)  

Вера снимает скатерть со стола, складывает ее. Эль Греко садится в кресло и кладет ноги на стол. Возвращается Консуэла.

Консуэла. Сразу заснул.

Вера. Может, одеялом его накрыть?

Эль Греко. Не надо. Быстрей протрезвеет. Боец, через полтора часа встанет – будто ничего не было. Профессионал высшего класса!

Консуэла. А Шарабан?

Вера. Какой он тебе Шарабан?!

Консуэла. Ну... дядя Никита.

Эль Греко. Никита – тоже выдающийся парень, но не семи пядей во лбу.

Вера. Семь пядей – это сколько?

Эль Греко. Метра полтора.

Консуэла. А кто всех сильней в школе был, ты – великий и могучий Эль Греко  или Мячик?

Эль Греко (вытаскивает из кармана газету). На, прочитай статью, как правильно вести переговоры по телефону. Потом мне доложишь.

Консуэла. А все-таки, кто?

Вера. Консуэла, перестань! Глупости спрашиваешь!

Консуэла. Мне интересно...

Эль Греко. Самый сильный кто не знаю, а самым выносливым и работящим был Шарабан.

Консуэла (выглядывает в окно). Еще кто-то. (Выходит.)

Входит Шарабан с грузчиками.

Эль Греко. Наконец-то! Распоряжайся!

Шарабан. Здравствуй, Вера.

Эль Греко. Здравствуй, здравствуй. Давайте по быстрому. Мебель - в автобус, мелочь – в башню.

Вера. Здравствуй, Никита.

Эль Греко (грузчикам). С веранды начинайте.

Вера. Я вам сейчас покажу. (Выходит вместе с грузчиками).

Шарабан. А муж ее где?

Эль Греко. В бегах за лучшей жизнью. У нее спроси.

Шарабан. В башню – это на самый верх?

Эль Греко. А куда же еще?!

Шарабан. Грузчики за этажность доплату попросят.

Эль Греко. Пусть заберут себе железнодорожные шпалы, что за садом лежат.

Шарабан. Зачем они им?

Эль Греко. Больше ничем помочь не могу. Обычный производственный риск. Летчика подстерегает опасность разбиться при посадке, пастуха может забодать корова, директор рискует умереть от мании величия, сценарист должен постоянно пить вредную дешевую водку, чтобы поддерживать творческий тонус... Но они же не требуют себе дополнительной оплаты...  У каждого грузчика могут возникнуть трудности с узкими дверьми, тяжелыми предметами, пылью, запахами и так далее. Мы не должны поощрять в людях лень, непрофессионализм, алчность...  (Выводит Шарабана из комнаты.)

 

 

II

 

Там же.

Эль Греко, Вера, Консуэла, Шарабан, затем Мячик, секьюрити.

 

Мебель вынесена. Остался старый шкаф с покосившимися дверцами и журнальный столик, за которым на ящиках и кирпичах сидят Эль Греко, Вера, Консуэла, Шарабан. На угол стола сдвинуты электрочайник, посуда, еда, напитки; на остальной части играют в карты.

Вера. Я плохо играю в ваш преферанс. Давайте в дурачка.

Эль Греко. Я подзабыл эту игру. В чем фишка? Напомни.

Вера ему тихо объясняет; он делает вид, что не понимает; она ему втолковывает и показывает на картах.

Консуэла. Чур, я опять в паре с дядей!

Шарабан раздает карты.

Вера. Кто ходит?

Шарабан. Эль Греко, ходи! 

Эль Греко.  Разве я, а не Консуэла? 

Шарабан. Без разницы.

Играют (реплики: "Крести на крести – Валет червей - Ага", "Какое сегодня число?", "По козырям! – А мы все равно отбиваемся!", "Не так надо было!", "А если вот эдак!? – А так?!", "У кого дама треф? Разве не у тебя?!" и т. п.)

Вера (Шарабану). Никита, будь внимательней, все тузы вышли.

Эль Греко. Не понял?! Как вышли?! Только у меня четыре...  (Показывает.)

Вера (щелкает его картами по носу). Вот тебе! Вот тебе!

Входит Мячик с заспанным лицом и всклокоченными волосами. Вера встает и идет к окну (далее: в течение некоторого времени она будет наносить макияж, повязывать на шею платок, надевать плащ и т.п.)

Мячик (подвигая пустой стакан к Эль Греко). Налей глоток чего-нибудь, голова трещит.

Эль Греко достает из кармана маленькую флягу, плескает в стакан. Мячик выпивает, заходится в кашле, достает платок и вытирает слезы. Шарабан берет стакан, нюхает и ставит назад.

Мячик (морщится, трогает щеку). Во рту щиплет. Губу прикусил, что ль? (Смотрит на Эль Греко.) Или – это ты? (Замахивается.) Щас заеду!.. (Садится к столу на место Веры.)

Эль Греко. Помните, когда я первый раз выиграл в казино? Шарабану костюм купили; у него в жизни костюма никогда не было.

Мячик. Единственное полезное дело. Потому что дня через три ты спустил все обратно.

Эль Греко. Все-таки что ни говори...  Казино – это вдохновение, полет мысли, интуиция... Это - творческий процесс...

Мячик. Ничего себе творчество!

Эль Греко. Зря я дал  клятву Симоне, что никогда не буду играть. Времена меняются, появляются новые тенденции. Казино – это модно, это признак нового времени. Пуританство в свое время, как известно, плохо закончилось для Британии.

Вера. Не забывай: ты поклялся здоровьем наших родителей.

Эль Греко. По-моему, они славно себя чувствуют, и мой легкий флер с Госпожой Удачей на них никак бы не отразился. И вообще! Я гораздо чаще и больше выигрывал, чем проигрывал.

Мячик. Избавь нас бог от таких увлечений!

Эль Греко (встает, широким жестом обводит вокруг). Тут я провел смутное детство и мятежную юность. Дорогие моему сердцу виды, аура нескольких поколений...  (Ходит по комнате, трогая предметы.) Родные стены, на которых я писал запретные слова и делал выразительные рисунки, родной шкаф, в котором я прятался от родительского гнева, мой незабвенный щербатый подоконник, на котором я просиживал часами, когда меня не пускали на улицу и заставляли учить уроки... Все! Все... Теперь, дорогие артефакты моей биографии, вы оставляете меня – я больше не увижу вас и не смогу осязать вас вот так, запросто, как сейчас, наяву... (Гладит предметы.) Прощайте, прощайте, прощайте! Вы еще многие дни будете освещать теплым огоньком сумрачные закоулки моей грешной души... Веруня, может и его заберем?

Вера. Кого, чего?

Эль Греко. Прабабушкин шкаф.

Вера. Его жучок подточил, с него сыпется, я устала подметать.

Вера подходит к столу. Шарабан встает и уступает ей место.

Эль Греко (рассматривает ее). А ты у меня еще ничего. Надо тебя за какого-нибудь успешного бизнесмена перевыдать. У Симоны полно подходящих знакомых.

Консуэла. Перевыдать, перевыдать!

Эль Греко (Консуэле). Тебе слова не давали. (Вере.) Такая фактура не имеет права простаивать. Ты должна играть роли особ благородных кровей, вальяжных и влиятельных – Галлы Плацидии, Анны Австрийской, Екатерины Медичи, Марины Мнишек, - а не просиживать стулья в ничтожных районных конторах.

Вера. Тогда...

Эль Греко. Тогда сможешь полновесно помогать мне в моих глубоко просчитанных стратегических планах. (Потягивается.) Дайте мне точку опоры, и я переверну землю.

Вера. Зачем?

Эль Греко. Шарабан, правда ведь – еще очень и очень привлекательная дама?

Шарабан выходит на крыльцо.

Мячик. Он ее до сих пор любит.

Эль Греко. Любить не вредно. (Зовет.) Шарабан, ты куда исчез, иди сюда!

Шарабан возвращается.

Слышь, может, они у тебя поживут? Недельку? Пока я смотаюсь туда-сюда по квартирмейстерским делам.

Мячик. У него нищета, печь и две табуретки.

Шарабан. Прям уж! Тесно, конечно. Да на улице тепло, мы с матерью во времянку перейдем.

Эль Греко. Вот и хорошо. Договорились.

Вера (встает, Эль Греко). Борис, можно тебя!

Выходят на переднюю сцену.

Вера. Ну и как ты это себе представляешь?! В дом к чужому мужчине! Гостиницу сними или квартиру!

Эль Греко. Денег нет. Симона мне кредитную линию закрыла, ни копейки не дает.

Вера. У меня возьми. У меня послезавтра зарплата.

Эль Греко. Ты знаешь, сколько гостиница стоит?! Твоей зарплаты не хватит, чтобы за два дня оплатить.

Вера. Не пойду!

Эль Греко. Не перечь!

Вера. Он хоть не пьет?

Эль Греко. Почему не пьет? Пьет.

Вера. Еще не легче! Не пойду!

Эль Греко. Не бойся, Веруленция...

Вера. А если он пьяный приставать станет?

Эль Греко. Во-первых, вас двое. Во-вторых, я вас вохру, Мячику, поручу – будет вас мониторить. Пошлешь вызов по мобильному – он прибежит. От его дома там сто метров – десять секунд и он перед тобой.

Раздаются сигналы автомобилей.

Эль Греко. Мячик, кто там?

Мячик подходит к окну, высовывается.

Мячик. Кенты какие-то приехали, человек шесть. Физиономии не лучше, чем у моего контингента в колонии. Идут сюда. Я думаю, что сегодня мне перед ними светиться не следует. (Выходит на кухню.)

Вера. Борис, я боюсь!

Эль Греко. Успокойся. Официально, чин-чинарем: оформим куплю-продажу у нотариуса, там же получу деньги.

Входят двое секьюрити.

Секьюрити. Ну, готов?!

Эль Греко быстро выходит, за ним выходят секьюрити.

 

 

III

 

Перед верандой дома.

Вера, Консуэла, Шарабан, Мячик, затем Эль Греко. 

 

Ждут возвращения Эль Греко.

Мячик (Шарабану). Ты яблони в том году чем опрыскивал?

Шарабан. Табачным отваром.

Мячик. Я лет пять назад купил какую-то мутатень, написано, что хорошая, безопасная, две столовых ложки на ведро воды. Побрызгал ею на смородину и крыжовник, думал в дожди смоет... Куда там! Своих домашних чуть не потравил... Тля, правда, полностью исчезла... 

Вера. Надо было вам с ним поехать.

Мячик. Я предлагал. Говорит, не надо. Наверно, какие-то особые соображения имеет...

Шарабан. У Эль Греко всегда так...

Мячик. Но шайбы их мне явно не нравятся...

Вера. Они могут сделать с ним что угодно. Завезут в лес и отберут деньги...

Мячик. Это запросто, такое часто случается.

Вера. Хоть бы целым и невредимым оставили... (Плачет.)

Шарабан (смотрит на часы). Контрольное время еще не истекло.

Мячик. Контрольное время, контрольный выстрел... Кх-х!

Вера. Не расстраивайте меня еще больше!..

Со стороны правой декорации тихо входит Эль Греко. Его не сразу замечают. Одежда на нем помята и вымазана мелом, на лице царапины и следы крови.

Консуэла (замечает его первой). Дядя?!..

Шарабан. Эль Греко?!..

Эль Греко идет на подгибающихся ногах к сестре и опускается перед ней на колени.

Эль Греко. Ве-е-ера...

Вера. Избили?! Обобрали?!

Эль Греко. Дорогая сестра, мы с тобой нищие!

Вера держит руку у него на голове и не может вымолвить ни слова.

Они избили и обобрали меня. Я не послушал разумных советов друзей, не внял тревоге твоего чувствительного женского сердца. Я – подлец, недостойный грязи, в которой лежу... Я лишил тебя крыши над головой, я украл у тебя и твоего ребенка будущее... У вас нет теперь в жизни никаких перспектив, потому что для счастья и успеха нужна собственность, бытовой и душевный комфорт. Ты этого лишилась в немолодом уже возрасте, когда трудно все начинать с нуля. Этого лишилась твоя дочь, твое сокровище, этот ангелочек, которую теперь ни один серьезный человек не возьмет замуж, потому что она дочь бездомных родителей... Я осознаю,  вина моя неизмеримо велика, и искупить ее может только моя погибель... Прощай, сестра! Прощай, Консуэла! Прощайте... Прощайте навсегда!..

Женщины обнимают друг друга и голосно плачут.

Эль Греко тяжело поднимается и, пошатываясь, делает несколько шагов в сторону.

Находясь спиной к зрителям, он трет ботинок о штанину, поддергивает брюки, снимает и вытряхивает плащ, наконец, достает платок, плюет на него и тщательно вытирает шею и лицо.

Эль Греко (поворачиваясь). Шарабан, у тебя в автобусе одежная щетка есть, принеси. (Заметив на себе удивленные взгляды, начинает хохотать.) Ха-ха-ха! Поверили?! (Достает большую пачку денег.) Вот они! Цену дали хорошую, даже за срочное выселение надбавку сделали. (Передает пачку Вере.) Вера, пересчитай, я их в Тулу заберу.

Вера (вытирает слезы, улыбается). Мы тут такого напридумывали... А видать, люди хорошие...

Эль Греко. Отпетые мерзавцы! Давай деньги сюда. (Забирает деньги обратно, прячет во внутренний карман и демонстративно застегивает его на пуговицу. Затем достает тонкую связку долларов.) А это... Не поверите! Курьез, счастливый случай... Решили в картишки перекинуться, так сказать ввиду благополучной сделки, вместо шампанского. Прямо в нотариальной конторе. По маленькой, на несколько десятков долларов. Моей колодой они играть не захотели,  я, естественно – симметрично, отказался от их карт. Послали какого-то пацана, помощника нотариуса, потом уже познакомились – Жорика, в киоск, чтобы карты купил. (Считает.) Думаю: сделка выгодная, проиграю им долларов пятьсот...  А карта как пошла - валом... (Показывает на доллары.) Тридцать две минуты, тысяча сто долларов. (Отсчитывает, дает Вере.) Четыреста – вам на обустройство у Шарабана, четыреста – мне на дорожные расходы и триста...  Жорику.

Вера (подозрительно). А ему за что?

Эль Греко (смутившись). Действительно, в общем-то, не за что. Счастливая рука у парня оказалась. Случайность. Не буду ему ничего давать. Может, шоколадку когда-нибудь куплю, когда буду мимо проходить. (Прячет деньги в карман.)

Пауза.

Ах, да. (Раздает всем фотографии.) Ознакомьтесь с проектами и ракурсами в натуре некоторых городских архитектурных ансамблей, квартир и пригородных усадьб.

Вера (кладет доллары перед Эль Греко). Забери! У нас деньги есть.

Эль Греко (повышенным тоном). Выбрала?

Вера. Что?

Эль Греко. Терем расписной!

Вера (перебирает фотографии, протягивает две Эль Греко). Может быть, это или это.

Эль Греко. Буду иметь в виду. А что выбрала дочь?

Консуэла. Вот.

Эль Греко. Это Дворец дожей в Венеции. Как он сюда попал?! Ты нарочно подложила?!

Консуэла. А что, мне с этих халуп, что ли, тащиться?! Что ни купите – все будет плохо.

Вера. Консуэла, ну что ты говоришь?! Это большой город, там есть квартиры с очень хорошей планировкой.

Эль Греко. В кого она пошла?! Мать и отец – честные труженики, а дочь мечтает о легкой жизни и сомнительных забавах. О, почему мы не уподобились разумным спартанцам и не сбросили негодную со скалы в пучину Ионического моря, когда она была совсем еще маленькой!

Консуэла. Я больше не буду.

Эль Греко. Она нарочно это сделала! Чтобы показать: вот вы, мол, бесполезное поколение, ничего не добились и ничего не можете. Даже мечты у вас никчемные. А мы, молодые, уж мы-то разгуляемся, покажем вам, дуракам, как надо жить...

Мячик. У меня тоже старшая заявляет...

Эль Греко. Тебе должно быть стыдно, Консуэла!

Консуэла. Мне очень стыдно.

Эль Греко (Мячику). Все вывезли?

Мячик. Подчистую, даже шкаф в башню затащили.

Шарабан (входит). Эль Греко, по-моему, новые хозяева едут.

Эль Греко. Сначала меня на вокзал, потом - остальных по персональным квартирам. Едем! С этими хорошими людьми нам лучше в ближайшее время  не встречаться. Мячик, гранату в спальню положил?!

Мячик. Положил.

Вера. Ой, ой! Мне дурно...

Эль Греко (хохочет). Вера, мы пошутили. Возьми деньги. (Засовывает ей в карман)

Консуэла. Мама, иди в автобус!

Вера. Дайте воды.

Эль Греко. Шарабан, возьми ее на руки и неси в автобус.

Шарабан уносит Веру, за ними идет Мячик. 

Эль Греко смотрит на Консуэлу – та прыскает смехом. Уходят.

 

 

IV

 

Комната в доме Шарабана. Низко, тесно, убого. По середине, занимая большую часть пространства, стоит большая красивая кровать, привезенная от Веры; вокруг чемоданы и табуретки, на которых сложены мелкие хозяйственные предметы, стопки белья и одежды, косметические принадлежности, книги и т.п.

Вера, Консуэла, затем Шарабан, Мячик.

 

Вера спит. Консуэла собирается в школу.

Консуэла. Я пошла!

Вера (сонно). Ага. Я еще посплю, всю ночь проворочалась, лишь под утро забылась...

Консуэла уходит.

Тихо входит Шарабан. Заглядывает в один угол, в другой, останавливается перед спящей Верой, некоторое время смотрит на нее, потом протягивает руку, поправляет ей волосы, проводит пальцем по плечу.

Вера открывает глаза, мгновенно вскакивает на ноги, выхватив откуда-то мобильник и выставив его перед собой как оружие.

Вера. Не подходи!

Шарабан. Я инструменты зашел взять...

Вера. Не подходи!

Шарабан. Дыры во времянке забить... Мать мерзнет.

Вера. Не шевелись! Отойди на два шага!

Шарабан делает шаг назад.

Вера. Еще!

Шарабан хочет что-то сказать, но неловко взмахивает руками и ничего не произносит.

Вера. Ты пьяный?

Шарабан. Погоди...

Вера. Не бритый значит пьяный.

Шарабан. Ни грамма!

Вера. Как ты деградировал! Даже ради меня не мог побриться!

Шарабан. Вера, я хочу тебе сказать...

Вера. Отойди еще на два шага! Ну!

Шарабан. Вера...

Вера. Последний раз предупреждаю! Опустившийся мужлан! Ну!

Шарабан. Прям уж, нужна ты! Принцесса!

Вламывается Мячик, закручивает Шарабану руку, они падают, борются – наконец Мячик защелкивает на Шарабане наручники и пристегивает его к батарее.

Мячик (тяжело дышит). Не балуй, отдохни. (Садится на табуретку, закуривает. Вере.) Оденься.

Вера (одевается сбоку от Мячика). Борис не звонил, когда приедет?

Мячик. Приехал ночью... В прострации... Отсыпается у меня на сеновале.

Вера. Что-нибудь случилось неожиданное?

Мячик. Как сказать...

Вера. Не томи! Что? В казино был?

Мячик. Продулся.

Вера. Совсем? (Обессилено садится на кровать.)

Мячик. В пух. Обыскал его: в кармане всего пятьдесят долларов.

Звонок. Мячик достает свой мобильник, читает.

Жена. (Подносит к уху.) Курит на сеновале! Он мне дом подожжет! (Убегает.)

Сидят некоторое время молча: Вера - на кровати, Шарабан – на полу у батареи.

Шарабан. Муж дает о себе знать?

Вера. Дает.

Шарабан. Редко?

Вера. Не так уж.

Шарабан. Где он?

Вера. Там, где жизнь хорошая.

Шарабан. Деньги присылает?

Вера. Присылает.

Молчат.

Вместе плачут.

 

 

V

 

Большое крыльцо или сени в доме Мячика. Вокруг ведра, чугуны, садовый инвентарь, пучки засушенных трав, свернутые половики, пр. п.

Эль Греко и Мячик.

 

Эль Греко одет на выход. Мячик сидит на полу и ремонтирует табуретку.

Эль Греко. ... К сестре по понятным причинам я пока не пойду. Успокой ее по возможности... (Прохаживается.)

Пауза.

Для русского человека уход в загул – в кабак, в игру – часто есть единственное спасение от  гибели духовной, а то и, более того - физической. Кто не завязнет и не останется там навсегда – тот возрождается сильным... (Прохаживается.)

Пауза.

Узник, низвергнутый в замкнутое пространство, вдруг осознает, насколько велика и весома прошлая его свобода и как плохо он ею распоряжался. "Ах, если бы я вновь оказался в прежнем своем положении!" Ему видятся несусветные возможности, достижения, победы... "Ах, если бы!.." Он нащупывает расшатавшийся прут в решетке - и вера начинает переполнять его... (Прохаживается.)

Пауза.

Все-таки давешняя моя идея – хороша! Разогревает меня сильнее и сильнее...

Мячик. Решаешься?!

Эль Греко. Значит...  одень его по форме как настоящего землемера, снабди теодолитом, саженью, рулеткой... Потренируй, чтобы он выглядел правдоподобно. Пусть промерит весь наш бывший участок и как бы между прочим скажет им, что рядом будет строиться аммиачная подстанция, а в водонапорной башне поместят испаритель... 

Мячик. А Рябчика из агентства недвижимости  когда подослать?

Эль Греко. Лучше сам подойди. Надень пиджак поновей, галстук, туфли и табличку агентства на шею. Будто бы хозяина башни ищешь. Дескать, есть поручение выкупить ее для аммиачной подстанции. А телефон им настоящий оставишь, Рябчика, он свое дело знает.

Мячик. Рябчик на тебя в обиде. Говорит, ты с ним за прошлые услуги не расплатился.

Эль Греко. Он мне по жизни должен, но я же не кричу об этом у каждой подворотни. Сделаем потом клиринговый взаимозачет. В общем: они запаникуют, позвонят Рябчику, а он их запугает и предложит перепродать дом по заниженной цене... Ну, и так далее. Они люди богатые, неместные, препираться не станут. Главное, чтобы разыграть эпизоды абсолютно убедительно.

Мячик. Даже если он сумеет цену сильно сбить - где такие деньги возьмешь?

Эль Греко. Симона даст.

Мячик. Десять долларов на сигареты...

Эль Греко. Я исчезну, сообщу через опытного человека, что меня украли. Сумма выкупа не будет для Симоны неподъемной; культура поведения в таких ситуациях у нее есть; она не станет поднимать шум и выплатит за меня требуемую сумму. Я потом, когда-нибудь, честно признаюсь ей в содеянном...  Может быть.

Мячик. А если она пойдет в милицию?

Эль Греко. Чего преждевременно загадывать?! Найду я такие деньги!

Мячик. Ты их в казино опять не спустишь?

Эль Греко. Ну что ты?! Я дал себе обет – не быть жадным; теперь играю до первого небольшого выигрыша и баста – сразу ухожу.

Мячик. Зачем тебе этот дом?

Эль Греко. Ностальгия.

Мячик. Врешь! Затеваешь что-то, есть план?

Эль Греко. Во-первых, я - приличный человек; возвращу сестре то, что у нее взял. Во-вторых, вблизи от дома проходит федеральная автострада...

Мячик. Три километра – ничего себе "вблизи"!

Эль Греко. На указателе, я договорюсь, можно написать пятьсот метров... Кемпинг, отель, ресторан, трактир и прочие привлекательности... Наш бывший дом подходит для этих заведений как нельзя лучше. Надо сделать только прямую просеку через лес и проложить асфальт. Я не думаю, что это будет трудно. Оревуар. (Уходит. Выглядывает.) Можешь выйти на трассу с жезлом - для пробы. Чтобы ощутить тягу дальнобойщика к отдыху, тишине и комфорту...  (Уходит.)

 

 

VI

 

Гостиная в доме Симоны и Эль Греко. Богато, просторно, на стенах картины художников классической школы, диваны, зеркала, большой офисный сейф, массивный кабинетный стол, мужской манекен в костюме Симоны, пр.

 

Эль Греко в атласном халате читает на диване газету. Симона наводит порядок: выносит из комнаты ненужное, собирает разбросанные предметы, складывает аккуратно книги и бумаги и т. п.

Симона. ... Уже не в первый раз замечаю, кто-то мой кабинет в "Садоводстве" открывает, пьет вонючее разливное пиво на ковре, курит и засоряет ковер рыбьими костями. Я подозреваю нескольких человек. Найду – голову оторву.

Эль Греко. Пусть пьют. Ты же там раз в полгода появляешься.

Симона. День какой-то полоумный. У Пахомова на автозаправке, знаешь, что учудили?.. Маркелыч обозвал Воронову блядью. Мишка узнал. Заходит. Ах ты, козел старый! Как дал ему – аж всю бытовку пролетел. За дверь хватается – милицию вызывать. Пахомов не пускает: в цехе сами разберемся. Это он правильно. Будет милиция шнырять... Зачем?!  Но потом, что выдумал! Педагог! Макаренко! Послал их верхнюю вывеску с тележки красить. Тележка же, знаешь, качается туда-сюда. Маркелыч наверх полез, Мишка держит. Мишка злой на него. Тележка немного катится, он взял ее и отпустил, а она как пошла к краю тротуара, а там машины несутся. Маркелыч наверху ни жив, ни мертв. Мишка тоже испугался, хватается, хочет удержать, а ее все тянет. Подбежали мужики какие-то, помогли... Я говорю Пахомову, ты своей плешивой головой хоть когда-нибудь думаешь?! А если бы один другого под машину столкнул?! Знаешь сколько желающих на эту автозаправку было?! Только и ждут, когда у нас какое-нибудь ЧП произойдет... Говорит, не хотел ребят из сервиса вызывать, хотел своими силами покрасить, чтобы деньги зря не тратить. Я говорю, а ты знаешь, сколько мне эта автозаправка стоила?! Что мне эта твоя копеечная экономия?! Набычился, молчит.

Пауза.

Курносов из муниципальной администрации звонит. (Притворным голосом.) У вас старых кондиционеров нет? Мне ваш главный бухгалтер в прошлом году обещал. Ты бы еще вспомнил, что тебе десять лет назад обещали! Мы все приспособили, и старое и новое, нам еще штук восемь надо, чтоб на киоски поставить... А когда его, суку, попросила путевку в районный санаторий сделать для того же главного бухгалтера – он вот такую кабаку показал... (Останавливается перед Эль Греко). Встань, покрывало поправлю!

Эль Греко встает и ждет, когда она поддернет и подвернет покрывало.

Ты вот что, дружок, отдохнул, проветрился – пора и честь знать. В дела начинай вникать, хотя бы по тем нашим точкам, которые тут поблизости. Надо с непрофильными активами разобраться – может быть, сделать их профильными. Долги взыскать с подрядчиков. С кого через суд, с кого так. У меня самой на все рук не хватает.

Эль Греко. Симона, ну я же просил...

Симона. Что опять?!

Эль Греко.  Не вмешивай меня в свои темные дела!

Симона. Это в какие темные дела я тебя вмешиваю?! Я что бухгалтерский учет не веду, налоги государству не плачу?! В чем мои темные дела?!

Эль Греко. Наверно, я не совсем точно выразился...

Симона. Дармоед! Ни гроша от меня не получишь!

Эль Греко. Воробушек, ну что я такого сказал?!

Симона. Не смей меня так называть!

Эль Греко. Не буду, ласточка.

Симона. Или у меня в магазинах без кассовых аппаратов торгуют?! Или я людям зарплаты не начисляю?! В чем мои темные дела?!

Эль Греко. Милая, не принимай так близко к сердцу. Это шутка. Нашему человеку свойственно несколько ироничное отношение к предпринимательству.

Симона. Скажи уж - к любой работе!

Эль Греко. А почему собственно и нет?! Почему в богатой стране человек должен много работать? Нонсенс! Мы же не страны Сахеля, где даже воды нет.

Симона. Здесь я тебе задание написала. (Кидает на диван папку.) Я уезжаю на три дня в область за партией швейных машинок. Не выполнишь, пеняй на себя.

Эль Греко. Доверенности на меня выписала?

Симона. Выписала.

Эль Греко. Что я такого сказал... Если хочешь, я вообще перестану с тобой разговаривать – буду молчать.

Симона. Я тебе перестану!

Эль Греко. Ты сама поняла, что сказала? Иди, сядь рядышком. Положи мне голову на плечо и успокойся. Помечтай о чем-нибудь или вспомни...  как тебя какой-то хлыщ в кино пригласил, а сам сбежал.

Симона. Не сбежал...  (Садится рядом.)

Эль Греко. Ну, что-то другое не так сделал... Расскажи.

Симона. Парень лет двадцати пяти за мной ухаживал. Я была тогда только что после техникума. Такой чопорный, на вы. Пригласил однажды меня и соседок по общаге в кино. Пришли к кассам. Он в очередь встал. Девочки отошли, он их зовет, чтобы тоже в очередь вставали. К окошку подошли, он начал деньги считать. И видно, что жмется... Подружки отдали ему за себя, говорят: ты же Симоне билет берешь? Он: если бы я с ней серьезно встречался, а то так... Я говорю: бери, мы сами возьмем. Он взял себе на последний ряд, а мы нарочно на четвертый. И пошли в зал. Он уже сидит, увидел нас: у вас какие места, рядом со мной? Я говорю: на первом ряду, у нас зрение слабое. Он: сказали бы, и я бы там взял. Мы не ответили ему ничего, прошли мимо.

Эль Греко. А я где тогда был?

Симона. До тебя оставалась еще целая жизнь...  А помнишь, твоя подружка прибежала моему мужу жаловаться, что я с тобой гуляю. И попала на мою свекровь. Та ее отшила; говорит, не ходи и не позорься, у Симоны со Станиславом хорошая семья, а если и случается что – оно у всех случается, уляжется и следов не останется. Видишь, не улеглось...  (Раздается звонок городского телефона. Симона идет к столу, берет трубку.) Ну! Ну! Зачем? Ну да! Посмотрю! До свидания. (Бросает трубку. Садится на диван.) Казимир Иванович попросил, чтобы я его любовницу взяла менеджером по командировкам. Теперь: подруга – не разлей вода. Отвязаться не знаю как. Лезет везде, обнаружит какой-нибудь пустяк, сразу бежит мне докладывать: тут было плохо, а я взяла и исправила.

Эль Греко. Видел ее – вроде, ничего дама.

Симона. В каком отношении?

Эль Греко. В таком.

Симона. Постоянно ерунду рассказывает. Что от лесбийской любви можно забеременеть; будто бы во время экскурсии по Золотому кольцу видела то ли в Рыбинске, то ли во Владимире картину эту... самую знаменитую... Джоконду... 

Эль Греко. Казимир Иванович, оказывается, эстет!..

Симона. Причем здесь эстет?!

Эль Греко.  Немедленно отдали ее от себя! А то, не ровен час, и меня увлечет.

Симона. Я тебе увлекусь! Ты у меня пофланируешь! Враз улетишь!..

Эль Греко. Ты меня отпускаешь?! Я ухожу. Прощай. Я тебя любил, но ты меня не поняла. Дочь...  Поликсеночка – последняя отрада немолодой уже матери и неприкаянного отца, догуливающего последние веселые денечки. Как ни тяжело будет расставание, оставляю ее с тобой, судиться не буду.

Симона. Ты серьезным можешь быть?!

Эль Греко. Половина имущества, нажитого в браке – моя... Алименты буду платить исправно...

Симона. Не дождешься! (Встает. Достает из стола несколько папок.) Вот еще! Проверь материалы аудита, собранные на Краснощекова – действительно,  неизбежная порча материалов или ворует?

Эль Греко (напевает). "Если захочу, я полечу! Был один я в целом свете, волосы и мысли путал ветер... "

Симона. И еще заметила, что она косметичкой моей пользуется...

Эль Греко. Кто?

Симона. И чтобы проблядушку молодую, твою племянницу - чтоб я ее здесь больше не видела! Хлопает своими бесстыжими глазами, а тебе нравится.

Эль Греко. Ну, что ты такое говоришь?! Она еще маленькая.

Симона. Ничего себе маленькая! Кобыла!

Эль Греко. Хорошо, в следующий раз только она шагнет на порог, я за ухо отведу ее к консьержу и строго настрого запрещу пропускать. Иди, сядь рядышком.

Симона подходит, садится.

Положи мне голову на плечо и успокойся. Вспомни, как я на праздник к вам в управление пришел... Раз тебя на танец пригласил, второй, третий... Два каких-то взрослых мужика подходят: пойдем, выйдем...

Симона. Студентик, хлипкий...

Эль Греко. Не такой уж хлипкий...

Симона. Приходят, у мужа дубленка порвана, у его брата синяк под глазом. Тебя на другой день увидела - поцарапанный, под глазами синяки... Испугалась, сын начальницы... Молодец, не пожаловался. А то другой бы хай поднял.

 

 

VII

 

Там же.

Эль Греко, затем Консуэла.

 

Эль Греко в строгом костюме и при галстуке работает за столом с документами, периодически сообщаясь по мобильной связи с сотрудниками, находящимися в городском офисе.

Эль Греко. Теть Тань! В поселке Пуанкаре, насколько я осведомлен, Симона формирует большой торговый комплекс... Не комплекс? А просто купила шесть квартир на первых этажах... Третий год без движения? Пришлите мне с посыльным документы на них.

Продолжает просмотр документов

Стэлла Игоревна. Подготовьте мне справку по нашим основным средствам в Вешкино...  Сразу можете сказать? Говорите... Всего то?! Кот наплакал. А в Песчаном?.. Такая же картина... А в Стрижах?.. То же, но большой остаток по евроматериалам?.. Вагонные нормы?! Даже так?! Кто там на хозяйстве? Краснощеков?

Продолжает просмотр документов

Зиночка, выпишите мне командировки в Стрижи и в поселок Пуанкаре. С сегодняшнего дня.

Казимир Иванович! В Стрижевском отделении банка у нас выставлен большой аккредитив, вы можете сегодня же оформить на меня разрешение распоряжаться этими средствами?.. Не успеете? А до завтрашнего вечера?.. Тоже не сможете. Ладно... Вы очень любезны.

Голос с вахты. К вам пришла молодая особа.

Эль Греко. Это посыльной. Пропустите!

Входит Консуэла с портфелем.

Эль Греко. Это ты. Школу прогуливаешь?

Консуэла (целует его в щеку). Я к Поликсене в гости зашла.

Эль Греко. Ты же знаешь, что Поликсена уехала вместе с матерью. Почему от тебя мускатным орехом пахнет? Ты что куришь? Или наглоталась чего?

Консуэла. Что я, дура что ли?! Подружка дала, она его постоянно жует.

Эль Греко. Выплюнь! Терпеть не могу этот запах отъявленных курильщиков и стеснительных алкоголиков.

Набирает номер по городскому телефону.

Здравствуйте, помощница дежурного, капитан Мячиков на месте? Не капитан, а старший сержант? Давайте старшего сержанта.

Пауза. Консуэла кривляется перед зеркалом.

Это я, подгони ко мне срочно Рябчика, работа для него есть! ... Отдам, отдам я ему все до копейки!.. Когда? Сегодня. Или, в крайнем случае, завтра... Действуй!

Консуэла. Ты почему Поликсену к нам не пускаешь?

Эль Греко. Она маленькая, какой тебе интерес с ней общаться.

Консуэла. Всего на полтора года меня младше.

Эль Греко. Разве?! Смотри-ка, уже выросла.

Консуэла. Поликсена – имя младшей дочери царя Трои Приама?

Эль Греко. Да.

Консуэла. Мама говорила, что вы сначала хотели назвать меня Мессалиной. Мессалина была распущенная?

Эль Греко. Она была женой Цезаря. Но я не хотел назвать тебя Мессалиной.

Консуэла. А из каких имен ты выбирал?

Эль Греко. Когда мы пришли втроем регистрировать новорожденную, я хотел назвать тебя Европой, как дочь мифологического финикийского царя Агенора, но посмотрел в дымчатые глаза твоего отца, честного парня, собирающегося голыми руками, без специальных приспособлений, построить дворец семейного счастья... И когда клерк спросил у матери "Имя девочки?", а она посмотрела на меня, во мне что-то дрогнуло, и я, как Герцен, провозгласил: "Консуэла"...  Подразумевая – соратница, утешительница.

Консуэла (напевая). А я и есть такая...  (Перед зеркалом, изменившимся голосом). Здравствуйте. Вам звонят из паспортного стола, инспектор Рекортанова. Вы можете к нам зайти сегодня для уточнения некоторых ваших личных данных? Не можете? А завтра до одиннадцати? Будете на работе? Если хотите, можете сообщить мне эти сведения сейчас. Буду вам очень благодарна...

Эль Греко. Старайся от себя ничего не предлагать, подведи разговор так, чтобы они сами тебя об этом попросили. И меньше рассыпайся в благодарностях, это подозрительно. Наши люди привыкли, что они сами за все вокруг должны благодарить.

Консуэла красит губы. Эль Греко достает платок, слюнявит, поправляет ей контуры.

Губы красишь плохо, учишься через пень колоду...  Школьный дневник у тебя есть?

Консуэла. Есть.

Эль Греко. Через десять дней проверю.

Консуэла. Хоть сейчас.

Эль Греко. Я сказал, через десять дней.

Консуэла. А кто способней, я или Поликсена?

Эль Греко. По-моему, обе толкушки.

Консуэла (бьет манекен по щеке, пинает и кричит). Отпустите! Отпустите его! Вы не имеете права его задерживать! Он не совершил ничего противозаконного! Животные! Предатели!

Эль Греко (подходит к ней). Ну-ну?.. Что-то интересное...

Консуэла (пытается оттеснить его плечом). Менты членистоногие. Освободите его! Руки прочь от свободы и демократии!  Я прикую себя к воротам! Освободите его! Вы нарушаете конституцию и Декларацию о правах человека!

Эль Греко (удивленно). Где тебя этому научили?!

Консуэла. В скаутском отряде. Перманентная революционерка Марфа Пуринь.

Эль Греко. Это та странная женщина... Она все воюет?! Ей, наверно, уже лет шестьдесят.

Консуэла. ... Фразы должны быть отрывистыми и привлекающими внимание публики. Главное, отработать по полной программе самый опасный момент, когда может произойти уличное задержание. Девиз боевого скаута: ори, кусайся, царапайся, но на улице, без адвоката и подготовленных свидетелей объект не должен быть задержан... 

Эль Греко. Объект – это кто?

Консуэла. Самый главный на мероприятии или, например, ты. Напирать надо решительно и резко. (Теснит его.) Не бойся толкнуть, вцепиться в одежду, в дубинку... (Вынимает  у него из кармана авторучку и бросает на пол.) Милиционер на виду у всех никогда не рискнет ударить женщину. А также желательно кричать что-нибудь душераздирающее. Например: "Дядя! Дядя, я люблю тебя! Куда вы его тащите! Я никуда без него не уйду, я умру здесь!"

Эль Греко. Лучше, не дядя, а - папа. Так убедительней. "Папа, папочка"...

Консуэла. А если документы проверят?

Эль Греко. То, что по документам у тебя фамилия другая, внимания не обращай, потом можно наврать что угодно.

Консуэла. У меня с тобой отчество не совпадает.

Эль Греко. А у тебя какое?

Консуэла. Ты что?! Алексеевна.

Эль Греко. Ну да... Ленчик Дыр-дыр...

Консуэла исследует комнату, заглядывая в углы и за картины. Ее внимание привлекает сейф; она осматривает его со всех сторон, достает отмычку и пытается открыть.

Эль Греко. Простой отмычкой не возьмешь, нужна электронная.

Консуэла берет портфель, идет к выходу, останавливается перед Эль Греко.

Эль Греко. Уходишь?

Консуэла (толкает Эль Греко в грудь и истошно кричит). Йя-я-а-а! Йя-я-а-а! Убивают! Спасите! Отпустите его! Не трогайте меня! Паразиты, бандиты, провокаторы! Папа, я не оставлю тебя! (Несколько раз сильно толкает его, пытаясь столкнуть в сторону, и срывает с него галстук.) Папа, родной, любимый! Забирайте и меня вместе с ним! Я-я-а-а! Отпустите его! Не прикасайтесь ко мне! (Бьет его портфелем, он падает; убегает. Затем высовывает в дверь голову.) Не Дыр-дыр, а Пересветова! Самая красивая и талантливая! (Исчезает.)

Эль Греко поднимается, трогает голову и поправляет одежду.

 

 

VIII

 

Комната в доме Шарабана, где живет Вера.

Вера и Симона, затем Мячик. 

 

Симона. ... Разорена! Голь перекатная, как... Ничего не осталось! Будто корова языком слизала! Все недвижимое и движимое имущество под метелку вымел... Обожаемый твой братец!

Вера. Может, он для ваших общих коммерческих интересов это сделал...

Симона. Иезуит, прощелыга! Сарданапал многогрешный! Подлец из подлецов!

Вера. Ты его видела?

Симона. Найдешь его теперь! Ищи ветра в поле!

Вера. Куда он мог деться?

Симона. И ведь на короткое время только отлучилась... Ну аферюга! Ну жох! На ходу пометки срезает!..

Пауза. Симона ходит (насколько позволяет маленькая комната),

садится, опять начинает ходить.

Продал нашу вторую городскую квартиру, которая предназначалась Поликсене на приданое, два больших помещения в поселке Пуанкаре – он хотел там всю недвижимость распродать, но покупателя не нашлось. Еще: металлический профиль, швейцарскую черепицу, европанели – там оставалось полтора железнодорожных вагона. Пытался обналичить аккредитив, который был выставлен для финансирования строительства... И отбыл в неизвестном направлении. Моему терпению пришел конец! Заявляю в милицию!

Вера. Может, он сегодня вернется?

Симона.  И знаешь, что особенно подозрительно?! Утром заходит ко мне Щеколдина из отдела образования. Зачем? Просто так, мимо проходила. Я подозревала, что у него с ней была связь года три назад. Фифочка такая, вся из себя. Говорит: "Я в Египте так загорела! Посмотри, какое у меня тело красивое - поднимает платье – Ой, ты ничего не заметила? У меня любовник на животе засосы оставил – и добавляет - Мне сегодня приснилось, что твой муж целует меня взасос". К чему это, как ты думаешь?

Вера. Не знаю.

Симона. Может, намекает, что у них по новой началось? Сняли люкс в профилактории и живут в свое удовольствие? Заявлю! Пусть посадят!

Вера. Такие сны всегда в руку... 

Симона. Сон тут не при чем!

Вера. Сны пророческие бывают.

Симона. Посажу его в колонию на два с половиной года. На Север. У меня там знакомый начальник колонии. И чтоб первый год без свиданий и передач. Пусть похлебает баланду из общего котла. А то присластился: неси ему кулебяку из кафе, ботвинью из ресторана...

Вера. А вдруг он там заболеет?

Симона. Его колесом от бензовоза не убьешь. Попрошу постоянно охрану к нему приставить, чтобы ни в карты, ни в другие игры не мог подживиться. На тяжелые работы! Бревна катать, рельсы носить! С администрацией договорюсь. Я им часовню в колонии построю.

Пауза.

Ты ему сочувствуешь, а это видала?! (Достает пузырек.) В его вещах нашла.

Вера. Похоже на лекарство.

Симона. У нас дома таких пузырьков отродясь не было.

Вера (осторожно нюхает). Валерьянкой пахнет.

Симона. А почему без этикетки? И пробка была воском залита?! Яд! А теперь подумай, что он хотел сделать?

Вера. Тебя отравить? Но в самый последний момент передумал?..

Симона. Передумал ли?! Пузырек почат.

Вера. Я врача вызову.

Симона. Не надо. Пусть случится, как случится... Будет ему вечным укором... А мне уроком, чтобы знала, дура, за кого замуж выходить...

Вера. Говорят, надо на сырую картошку подышать. Если яд есть, то она почернеет. Сейчас принесу.

Вера приносит разрезанную картошку. Симона дышит на срез.

Симона. В глазах потемнело. (Рассматривает срез. Отдает картошку Вере.) Вроде чисто.

Вера. А вот тут две черные точки. Кажется, увеличиваются...

Симона (ложится на кровать). Если бы я знала, я бы его первая отравила... О-о-ой...  Дай воды.

Вера приносит воду. Симона приподнимается на локте, делает глоток.

Пить не хочется. (Валится на кровать.)

Вера. Это яд действует. (Смачивает водой платок, протирает Симоне лицо и шею.) Я слышала, будто простая желтая глина помогает...

Симона. В каком виде?

Вера. Надо кусочек съесть.

Симона. Не буду!

Входит Мячик. Симона встает.

Вера. Разузнал?

Симона. Ну что?

Мячик. А что разузнавать?! Я с самого начала все так и предполагал.

Вера. Случилось что-то неожиданное?

Мячик. Да как сказать...

Вера. О, это какое-то проклятье на нашу семью! Опять казино?!

Мячик. Эль Греко предполагал сделать несколько крупных ставок и выиграть большую сумму. Был близок к этому. Но в итоге: и на сей раз судьба оказалась к нему неблагосклонной.

Вера плачет.

Он сильно переживал. Напился пьяный. Употребил какое-то снадобье, у него стали отниматься ноги и начались галлюцинации...

Симона. Докатился до белой горячки!

Мячик. Я отвез его в клинику Доктора Людвига, где его поместили в психиатрическое отделение. (Симоне.) Вот возьмите, рекламный прайс клиники и приемная карточка больного. Оформлен на три дня. Телефон дежурного медика на карточке.

Вера. Он не мог перенести случившееся и решил благородно убить себя...

 

 

IX

 

Комната в гостинице.

Эль Греко и Консуэла. 

 

Эль Греко полулежит на кровати и ровняет пилкой ногти. Консуэла сидит за столом и записывает в тетрадь то, что говорит Эль Греко.

Эль Греко. ... В карты стали играть повально в середине двадцатых годов девятнадцатого века. Проигрывались и выигрывались гончие собаки, дормезы, тарантасы, тысячи десятин лесных угодий, винокуренные заводы, казенные жалования, фамильные именья... За одну ночь можно было стать владельцем огромного состояния, тут же поставить его на кон и остаться ни с чем... В этом был протест, красота духа и то последнее озорство закончившейся "гусарской" вольницы, о которой упоминал Виссарион Белинский.

Карты являли собой и обычное времяпрепровождение скучающего дворянства, и вид искусства, и бизнес, и признак дурости.

Весьма квалифицированно играли в карты Пушкин, его приятели Сергей Соболевский и Павел Нащокин – правда, все трое непомерно увлекались и гораздо чаще проигрывали, чем выигрывали. Спокойно и расчетливо играл поэт Тютчев, но больших денег не скопил. Плохо играли Державин, Белинский, Салтыков-Щедрин. Гоголь, чувствовавший психологию игры и игрока чрезвычайно тонко, избегал карты, считая это делом не богоугодным. Дед Натали Гончаровой, жены Пушкина, своими кутежами и карточной игрой оставил сыну и снохе миллионные долги. Рано сделавшийся известным поэт и критик князь Петр Вяземский, позднее товарищ министра, сенатор и действительный тайный советник, спустил по молодости в карты добрую часть отцовского наследства. Лев Толстой, еще будучи в офицерской службе, проиграл свой яснополянский дом, и семья долгое время жила во флигеле. Профессионалом карточной игры был Некрасов, в отдельные годы его карточные доходы превосходили доходы от "Современника" и "Отечественных записок"... (Встает.) Соиздателем которых он являлся в разные годы.

Консуэла. А Достоевский?

Эль Греко. Федор Михайлович играл в рулетку.

Консуэла. Рулетка – это примитивно.

Эль Греко. Не скажи! Для человека тонкой душевной организации это...  Это чарующее буйство равнинного половодья, легкий бриз над морской лагуной, солнце, сверкающее в кронах сосен...

Консуэла. Дядя!..

Эль Греко. Это какой-то неимоверный демонический полет, когда ты переполнен неизъяснимым восторгом, мысль твоя переливается всеми цветами радуги, а телесно ты легок и невесом...

Консуэла. Дядя, ты – бесподобный!

Эль Греко. Десятиминутная перемена. Потом поговорим об истории строительства знаменитого кафедрального собора Флоренции, архитектурного символа раннего возрождения...

Консуэла. Санта Мария дель Фиори, с красным колпаком.

Эль Греко. Куполом.

Консуэла. Куполом.

Достает из портфеля скакалку, прыгает.

Ты на мне женишься, когда я вырасту?

Эль Греко. Закон запрещает браки между двоюродными родственниками.

Консуэла. Ничего не запрещает! Сейчас в кодексе посмотрю. (Листает книгу.)

Эль Греко. К тому же я человек консервативный и придерживаюсь классических форм семейных отношений.

Консуэла. Тобой интересуется одна знакомая девочка.

Эль Греко. Мной всегда кто-нибудь интересуется.

Консуэла. Ей уже семнадцать. У нее был один мальчик, но давно.

Эль Греко. Как это – давно? Три года назад? Шесть лет? Она что, с одиннадцати лет занимается половой жизнью?! Какая распущенность!

Консуэла. Нет. Может, полгода...

Эль Греко. Ты не должна дружить с такими девочками.

Консуэла. А мой папа станет богатым?

Эль Греко. Обязательно.

Консуэла. Ты говорил, что заведующие клубом никогда не становятся миллионерами.

Эль Греко. Это смотря где. Он – завклубом на Севере.

Консуэла. Дедушка тоже работал на Севере, разве он богатый?

Эль Греко. Богач несусветный, но затаился, как миллионер Корейка?

Консуэла. А кто такой Корейка?

Эль Греко. Я отдам тебя в ученье деревенскому дьячку, чтобы он тебя ежедневно сек и заставлял прочитывать по сто страниц русской классической литературы.

Консуэла включает музыку и начинает вытанцовывать современные па, пытаясь вовлечь Эль Греко.

Консуэла. Я сейчас твою любимую найду. (Ищет мелодию на плейере.) Вот! (Включает.)

Консуэла подхватывает разные предметы, совершая с ними плавные танцевальные движения. Эль Греко выходит на средину комнаты. Сначала кажется, что он потягивается, но так начинается его авторский танец-образ...

Раздается громкий телефонный звонок по гостиничному аппарату. Консуэла выключает музыку и надевает на нос прищепку.

Консуэла (поднимает трубку, изменившимся голосом). Клиника Доктора Людвига. Дежурная медсестра Кораблева. Минуточку... Есть такой. Помещен в отделение психиатрии, выводится из состояния абстиненции. Лечение идет штатно, ничего опасного нет...  Рецидивов нет. Галлюцинаторное нервное возбуждение, интоксикация организма... возможно, пытался принять какой-то неизвестный нам яд... Произведены гемодиализ и хемосорбция... Пришел в сознание, но еще слаб... Его пребывание в клинике оплачено за три дня; тут указана фамилия внесшего платеж... Да, да, Мячиков. В указанный срок мы без сомнения введем его в нормальное состояние и выпишем... Сульфозин?  Вы хотите, чтобы ему сделали укол сульфозина? (Смотрит на Эль Греко.)

Эль Греко. Второй лист снизу.

Консуэла (просматривая распечатку). Рекомендуемая разовая доза... четыре кубика. За дополнительную плату. Нет. Выглядеть он будет вполне благопристойно. Слюни не потекут и язык не вылезет... Сковывающая боль в ягодице с иррадиацией по ноге и в спину, высокая температура... Помрачение сознания на двое суток с постоянным ощущением боли... Назначено может быть только главным врачом. Мы обычно не советуем... Эффект сомнительный... Дробилку? (Смотрит на Эль Греко.)

Эль Греко показывает: нет-нет.

Вы имеете в виду повторные уколы: только отойдет от одного, сразу следующий. Нет. Это запрещено...  Международной конвенцией...  Благодарим вас, что обратились в нашу клинику, надеемся на дальнейшее сотрудничество. До свиданья. Не беспокойтесь. У нас профессионалы высшего уровня. (Кладет трубку.)

Эль Греко. "Все идет штатно" – так ракетчики на старте выражаются, а в медицине: "динамика благоприятная".

Консуэла. Запомню: "динамика благоприятная".

Эль Греко.  Желание приехать и лично удостовериться она как-либо выразила?

Консуэла. Ничего не сказала.

Эль Греко. Ворона! Надо было спросить.

Консуэла (берет трубку). Перезвоню, спрошу.

Эль Греко. Не надо. Будем надеяться, что не поедет.

Консуэла снова включает музыку.

 

 

X

 

Комната в доме Шарабана, как в четвертой сцене.

Вера, Консуэла, Мячик, Шарабан, затем Эль Греко. 

 

Мячик (Шарабану). У тебя мать компоты в банки закатывает?

Шарабан. Ну.

Мячик. Вы их стерилизуете или как?

Шарабан. В бак для белья засыпаю и варю минут двадцать?

Мячик. Много банок трескается?

Шарабан. Не очень.

Мячик. Не вздуваются потом?

Шарабан. Вздуваются, но тоже мало.

Мячик. Я раньше спирт добавлял, чтобы не бродило, по капле на один кубический сантиметр. Жена говорит, для детей вредно.

Входит Эль Греко с перекинутым через руку плащом, тростью и деловой папкой. Трогает рукой потолок, морщится.

Эль Греко (Шарабану). Лет на-дцать у тебя не был. Ничего не изменилось. Ты собираешься посредством воздержания и честного труда наращивать собственное благосостояние?

Шарабан. Как я ее наращу?

Эль Греко. Надо тобой всерьез заняться. (Молча здоровается за руку с Консуэлой, которая подошла к нему, чтобы забрать плащ и трость. Вере.) Здравствуй,  сестричка.

Вера. Здравствуй.

Эль Греко. Тяжело без собственного угла? То-то! А как писатели-разночинцы страдали?! Яков Бутков, Николай Успенский, Решетников, Левитов... Первый, если бы его досыта кормили и давали крышу над головой, мог бы стать Гоголем, а третий при аналогичных условиях – Львом Толстым... Эти имена, Вера, душа народа, к которому волею судеб мы принадлежим. И вечная боль этого же народа, вечный его стыд!

Мячик. Да уж, принадлежим...

Эль Греко (смеется, показывая на Веру). Вы только посмотрите, как она безропотно все сносит. В джунглях бразильской Амазонии меня бы растерзали на куски и скормили местным крокодилам - кайманам. Есть женщины в русских селеньях!.. Но не буду затягивать с увертюрой. (Жестом иллюзиониста извлекает из папки пачку фотографий и веером выбрасывает на кровать).

Вера (собирая фотографии). Что это?!

Эль Греко. Чудо Святого ... Кого там? Франциска, Антония, Афанасия, Георгия? Забыл. В общем, вы будете жить здесь!

Вера. Дом?!

Эль Греко. Не дом - целый домище! Храмина! Замок!

Вера. Взял в аренду?

Эль Греко. Нет.

Вера. Это дом твоего знакомого?

Эль Греко. Нет.

Вера. Выиграл в карты?

Эль Греко. Нет, нет и нет! Купил.

Вера (подозрительно). А где ты взял деньги?

Эль Греко. Что за допрос?! Какое тебе дело?! Важен факт! Эль Греко обещал – Эль Греко  сделал! Давай сюда! (Забирает у нее фотографии. Показывает одну из них Консуэле.) Эти две комнаты в мезонине - мои. Никого туда не пускать, ничего там не складировать, только ежедневно протирать от пыли мебель и поливать цветы. Назначаю тебя комендантом. Поняла?

Консуэла. Слушаюсь и повинуюсь!

Вера. А где Консуэла будет учиться?

Эль Греко. Я отдам ее в монастырь адвентистов двенадцатого дня.

Вера. А где я буду работать?

Эль Греко. Сварщицей на строительстве доменной печи. Кажется, одна из наших бабушек была сварщицей пятого разряда. Продолжишь трудовую династию.

Консуэла. Когда туда поедем?

Эль Греко. Очень скоро.

Консуэла. Ура!

Эль Греко. Но! Это еще не все!

Все смотрят на него.

(Торжественно.) Внимание, внимание! Этюд Джотто "Чудо Святого Франциска"...

Мячик. Уже было.

Эль Греко. Консуэла, кто из отечественных пророков творил чудеса?

Консуэла. Иисус Христос.

Эль Греко. Умница! Молодежь становится образованней! Ладно, обойдемся без мистификаций. Просто. (Объявляет торжественно и с расстановкой.) Чудо номер два!

 

 

XI

 

Гостиная как в первой сцене, обставленная той же мебелью, но без мелких бытовых аксессуаров и несколько хаотично.

Эль Греко, грузчики, затем Вера, Консуэла, Мячик и Шарабан.

 

Эль Греко изменяет положение некоторых предметов, пытаясь вспомнить, как они располагались раньше.

Эль Греко (высовываясь в окно, кричит). Эй, скоро вы там?! Чего возитесь?! Давай, давай!

Грузчики вносят старый прабабушкин шкаф. Эль Греко показывает, куда его поставить. Отдает грузчикам гонорар, те уходят. Он наугад достает из пакета скатерти, коврики, салфетки и расстилает их везде, где это возможно.

Входят Вера, Консуэла, Мячик и Шарабан.

Вера (растерянно оглядывается). И что это значит?

Эль Греко. Во-первых, этот дом опять наш. Но полюбуйся им в последний раз. Я тебе его уже не отдам.

Вера. Ты хочешь, чтобы сюда переехали папа с мамой?

Эль Греко. Мысль, конечно, хорошая. Но, во-первых, они ни за какие коврижки не захотят сюда возвратиться из своей теплой и сухой городской квартиры, которую им, кстати, добыл я.

Вера. Симона.

Эль Греко. Все, что делает для вас крошка Симона, она делает ради меня. Во-вторых, я хочу создать здесь... Как бы точней выразиться. Ну, допустим... э-э...

Мячик (смеется). Дом-музей!

Эль Греко. Можно и так сказать... Некий социальный проект...  Своеобразное подобие дома-музея имени нашей фамилии. (Смотрит на часы.) Но этой теме я посвящу отдельную лекцию. (Мячику и Шарабану.) Молодцы-удальцы! Давайте по быстрому! Времени мало. Стол на средину, продукты и прочее в холодильнике! На посошок!

Мячик и Шарабан уходят на кухню.

Вера. Как на посошок?! Мы что, уезжаем?!

Эль Греко. Да.

Вера. Куда?

Эль Греко. Переселяемся во вновь приобретенные апартаменты.

Вера. Прямо теперь?! Я так сразу не могу... У меня работа...

Эль Греко. Я тебя уволил и забрал трудовую книжку.

Вера. С какой формулировкой?

Эль Греко. "Ввиду избрания депутатом Государственной думы".

Вера. Я не знаю... Все так неожиданно... Ты виделся с Симоной?

Эль Греко. Мы с нею нежно попрощались. Она обещала не тосковать без меня. Тем более, я уезжаю всего на несколько дней.

Вера. Все так неожиданно...

Эль Греко. Не гневи меня. Больше оптимизма! Иди ребятам помоги!

Вера уходит на кухню.

Чует мое сердце: как говорил, Сергей Довлатов, она еще завернет нам поганку.

Консуэла. А ты часто будешь ко мне... к нам приезжать?

Эль Греко. В монастырь?

Консуэла. Я жизнелюбивая, я не хочу в монастырь...

Мячик и Шарабан вносят сервированный стол. Вера раздает салфетки. Мужчины быстро рассаживаются. Вера и Консуэла идут собирать вещи.

Мячик (взбалтывает бутылку.) Простой народный портвешок. Эль Греко, помнишь, как в юности... тайком... чтоб родители запах не почуяли... (Наливает вина себе и Эль Греко.)

Эль Греко молча выпивает, тут же наливает себе еще и снова выпивает.

(Протягивает к Эль Греко свой стакан с портвейном). Закрепи!

Эль Греко достает из кармана флягу и доливает. Мячик пьет.

Эль Греко (повеселев, встает, делает обводящий жест рукой). Тут я провел детство и юность. Дорогие моему сердцу виды, аура нескольких поколений...  Родные стены, предметы, я снова вижу вас и на том же месте. Как я рад! Здравствуйте, мои дорогие! Милейший и любезнейший прабабушкин шкаф, никто так не ценит и не любит тебя, как я; я никогда не расстанусь с тобой, я тебя отреставрирую, и ты еще много дней будешь создавать тепло и уют в моей мятежной душе. (Смотрит на часы.) Однако пора. Ненадолго расстаюсь... Шарабан, заводи автобус! Отвезешь нас на вокзал кружной дорогой, чтобы никто не встретился и не испортил феерии.

Шарабан. Понятно.

Эль Греко. Кстати, если бы этот автобус был твой собственный, что бы ты с ним делал?

Шарабан. На хрена он мне?!

Эль Греко. Людей бы возил, деньги зарабатывал...

Шарабан. Маршрутных полно.

Эль Греко. Н-нда.  Мячик, купи ему учебник Котлера по маркетингу и проследи, чтобы он внимательно прочитал.

Мячик. Я ему лучше "Золотого теленка" куплю, для него будет понятней.

Шарабан. Самые умные собрались! (Выходит.)

Эль Греко. Мою идею на счет федеральной трассы прочувствовал? Выходить с жезлом и останавливать машины, может быть, и не нужно, но надо как-то ненавязчиво их сюда переправлять... Ненавязчиво - понимаешь?

Мячик. Может, вблизи дороги вагончики поставить? Кафейню-вагончик, лавку с разной дорожной дребеденью? А оттуда завлекать сюда, в трактир или в гостиницу? Раздадим прайсы по ближайшим автозаправкам...

Эль Греко. В Италии видел: парит над заданным местом аэростат, под ним огромное рекламное панно "Поросенок Лоренцо Пинелли"...

Мячик. Аэростат?..

Эль Греко. В каком-то фильме было: женщина выходит ночью на трассу, выбрасывает ленту с шипами... Машина влетает в кусты... Тут же появляется эвакуатор, пострадавших доставляют в гостиницу... Каминная зала, горячий ужин, бар, прочие развлечения... Все довольны...

Мячик.  Может, мне свой контингент пораспрашивать, они на счет таких комбинаций доки? (Протягивает руку.) Добавь на призовой фонд.

Эль Греко (дает купюру). Проработай разные варианты. Через три дня бизнес-план должен лежать у меня на столе. (Кричит.) Вера, ну что?! Вы собрались?

Вера и Консуэла входят с кучами белья, одежды, прочих понятных и непонятных предметов в руках. Мячик забирает у них часть вещей и несет в автобус.

Вера. А как же Симона? Нехорошо получается. Ты должен обязательно с ней поговорить.

Эль Греко. Я же сказал, мы с нею нежно попрощались.

Вера. Я только что ей звонила, она обещала приехать.

Эль Греко (тихо Консуэле). Она с ума сошла. Симона находится в таком распале... Все полетит в тартарары. (Вере.) Верочка, я очень ценю твою деликатность, но прошу тебя, прояви милосердие. Не надо... Сейчас эта встреча будет слишком болезненной и для меня, и для Симоны. Я верю, что однажды она меня поймет и простит, и мы соединимся вновь, очищенные физически и духовно.

Вера. Но я хотела...

Эль Греко. Да, было время, когда я не достаточно ценил Симону, эту незаурядную и сильную женщину. Я оскорблял ее иронией и неверием. Иногда мне казалось, что она не вполне тренирована и мужественна, что, однажды разорившись, или даже не разорившись, а всего лишь утратив часть необоротных активов, она не сможет восполнить потерянное и воспрянуть... подобно Фениксу из пепла...  Ах, как я был наивен! Как я глупо и самонадеянно ошибался! Симона – это непотопляемый линкор, это куст родендрона на склоне горы, намертво вцепившийся корнями в камень, это Ганнибал  Карфагенский, это Наполеон... Это...  Да, да, Вера. Да! Я тебе обещаю...  К тому же мы опаздываем на поезд.

Вера. Все так спешно... Опять от кого-то убегаем...

Эль Греко. Верификация, ну такова натуралистическая диалектика Чарльза Дарвина. Лиса бежит за петухом, петух... за червячком... Или лев, пожирающий ягненка, который в свою очередь только что съел маленькое деревце...

Вера (садится). Мне дурно. Дайте мне чуточку кагора, в холодильнике есть кагор. Мне станет лучше.

Эль Греко (достает флягу). Отхлебни большой глоток. Херес.

Вера (делает глоток, выпучивает глаза, задыхается). Ой!.. Ой!.. Это не херес.

Эль Греко. Разве? (Прячет флягу. Кричит.) Шарабан! Возьми Веру на руки и отнеси в автобус!

Входит Шарабан, подхватывает Веру на руки и уходит.

Все время, пока Эль Греко разговаривает с матерью, Консуэла монтирует в комнате некую сложную систему.

Эль Греко. Установила?

Консуэла. Да.

Эль Греко. Уходим.

Делают осторожно несколько шагов к выходу. Раздается щелчок, взрывается шашка с конфетти, осыпая отходящих, все вокруг начинает скрипеть, искриться, громко вступает музыка... Консуэла бежит в глубь комнаты и выключает эффекты.

Консуэла. Датчик на рост сработал. Я забыла пригнуться. У меня рост такой же, как у тети Симоны.

Эль Греко. Давай быстрей.

Консуэла. One, two, three, four, five … One, two, three, four, five … Готово!

Отступает, на цыпочках и пригибаясь.

Мячик (стучит с улицы в окно). Машина Симоны свернула с федеральной трассы. Через двенадцать минут будет здесь. Вы едете или нет?!

Эль Греко и Консуэла (одновременно).  Летим! (Стремительно уходят, почти убегают.)

Слышно, как отъезжает автобус.

Некоторое время сцена остается пустой.

Затем раздается хлопок, потом громкий сверкающий взрыв...  Далее: треск – искрение – фонтаны конфетти... Включается громкая песня в ритмическом музыкальном сопровождении; причем песня начинается не с начала строфы, а с характеристического куска (отражающего эмоциональную и где-то смысловую специфику момента), который через некоторое время обрывается, с хлопками и треском,  и тут же запускается по-новому... 

Так продолжается около двух минут.

 

ЗАНАВЕС.