"Я СТОЮ У РЕСТОРАНА: ЗАМУЖ - ПОЗДНО, СДОХНУТЬ - РАНО" МОНОЛОГ ЖЕНЩИНЫ Третья пьеса для актерского бенефиса Уже поздно: после полуночи. В огромной комнате в большом кресле (это старинное "вольтеровское" кресло, несколько странное среди всей современной мебели в комнате) сидит женщина (то, что называется, "еще молодая женщина"). О н а (сидит в кресле, очень удобно, с ногами, - и болтает, болтает по телефону). Мне приснился сон... Мой экс-любимый Саша сел на дирижабль и полетел по проспекту Вернад-ского... Но в этот момент позвонила ты, и я так и не узнала - разбился ли он... Ха-ха-ха... (Выслушивает ответ.) Ну что ты, для меня самый желанный звонок - после полуночи... В это время я ем, пью чай... и звоню, звоню по телефону. После полуночи у меня всегда занято... Ха-ха-ха... Пронзительный свисток. Подожди, я сниму чайник, а то он вопит на кухне, как ребенок с грыжей... (Выслушивает.) Хорошо тебе говорить: "Не обращай внимания", а он отплюнет на плиту свой драгоценный носик - и я вновь без чайника. Ха-ха-ха! (Бросает трубку на кресло, уходит. Возвращается с чашкой чая. Попивая чай, продолжает разговаривать по телефону, но только как-то странно: не поднимая брошенную трубку.) Ну, холодрыга! В кровать ложусь в сапогах, как три мушкетера. Ха-ха-ха... Только чаем и спасаюсь... Вот черт! Был нормальный чай: налила в чашку, тут же стал зеленый. От меня в последнее время даже цветы вянут... Ха-ха-ха! Как ты думаешь: "Саша на дирижабле" - это к чему? У меня есть старинный толкователь снов: "Сонник", 1902 года издания... Там написано: бить во сне любимого - к свадьбе, целоваться с ним - к ссоре... Представляешь? А вот про дирижабль ни слова! Ха-ха-ха! (Выслушивает ответ.) Да нет, все значительно проще. Вчера целый вечер я лицезрела Сашу в реальности - в ресторане. И, как результат, он полетел на дирижабле. Ха-ха-ха! Ну, что ты, вчера был обалденный день! Подожди, закурю. (Закуривает.) Все утро я учила роль маляра, которую прислали с телевидения. Совершенно идиотская роль в такой же музыкальной передаче. Но когда самолет идет на аварийную посадку, не размышляешь о качестве аэродрома. Ха-ха-ха! И вот вчера лежу я с этой ролью на тахте, одиноко, как на мысе Челюскин... и пытаюсь учить роль... Не получается! В воскресенье у нас - всюду жизнь! Этажом выше надо мной поселился какой-то Сизиф... Во всяком случае, все выходные с раннего утра он катает над моей головой тот самый камень. Подо мной гудит пылесос, как уборочная машина на полях. За стеной юная девица из самодеятельности разучивает над моим левым ухом танец "русские дробушки". А с правого уха, за другой стеной, глухой пенсионер орет: "Моцарт! Моцарт!" Моцарт - это его кот, который все время теряется! (Выслушивает.) Ну что ты, во-первых, у меня, как ты знаешь, собака... А во-вторых, с некоторых пор я ненавижу котов... Понимаешь, я как-то однажды взяла себе котика... Ну все сделала как надо: поставила ему тазик для писанья - в уборной, постелила ему одеяльце - на собственной кровати... Отгадай, чем кончилось? Кот писал в мою кровать, а спал в тазике - в уборной... Ха-ха-ха! Короче, лежу я со своим маляром среди всех этих созвучий... и вдруг отчетливо понимаю: сейчас сойду с ума! Врубаю телевизор, чтобы как-то заглушить всю эту вакханалию звуков... А в телевизоре... передо мной - лицо певца! Который давно помер! И покойник глядит прямо на меня, приветливо улыбается и поет таким интимным голосом: "Все еще впереди... Все еще впереди"... Представляешь, какой оптимист! Тогда в ужасе я хватаю свою козлиную куртку - и ходу! На улицу! Из дому! Но попробуй выйди зимой из моего дома! Там у нас такой ветер - ветрило! Роза ветров! Из парадного я выхожу с третьей попытки. И тут же, моментально, ветер завязывает юбку морским узлом над моей головой... Кости отплясывают рок... а мой нежный носик тотчас остается у меня в руках... Так и несу его в ладонях. А еще говорят - "Юго-Запад... Юго-Запад!!!" Вьюго-Запад. (Поднимает трубку с кресла.) Тебе вон смешно, а у меня трагедия: мне холодно жить! Ха-ха-ха! В общем, мне стало так себя жалко! Чувствую - заболеваю гриппом. У меня первый признак гриппа - это когда я начинаю себя жалеть. Вижу, нужно что-то предпринять. И вдруг, прямо на улице, во мне загорается адово пламя. Бесы тотчас подхватывают меня - и я начинаю летать на метле по знакомым... Короче, я облетела по этому Южному полюсу километров пятьдесят знакомых. (Выслушивает.) Ну что там было? Все как у всех. Обильный стол с дефицитами... За столом поедали икру вместе с салатом и знакомыми... "Сидят и кушают бойцы товарищей своих". Ха-ха-ха! Но постепенно я отогрелась. Злословие очень согревает. Напоили они меня каким-то ужасно пьяным китайским вином... И я уже хотела отправиться на свой мыс Челюскин, чтобы забыться там одиноким китайским сном... Но тут опять - бесы, бесы! И я несусь на своем помеле дальше - над всемирным оледенением. Пока не выпала в осадок в ресторане "Витязь"! Ха-ха-ха! (Выслушивает.) Это необъяснимо, но после всего, что я съела в гостях, мне вдруг страшно захотелось снова есть. Ха-ха-ха! И чтобы была музыка, а не одинокий мыс Челюскин. Ха-ха-ха... Я была в ужасном, совсем нересторанном виде... Раньше я страшно комплексовала бы по этому поводу. Ты помнишь, какая я была модница - раньше! Однажды я три часа просидела в мыслях: как соединить в одном туалете два активных цвета: красный и зеленый. Ха-ха-ха! Нет, насколько комфортнее моя жизнь с тех пор, как я стала феминисткой. Феминистка - это прежде всего удобно: мужа нет, поэтому готовить не надо; весь туалет - куртка и джинсы. Прическу - тоже к дьяволу: короткая стрижка. Остальное все совершается ладонью: причесываемся, по мордасам бьем, когда пристают... Ха-ха-ха. (Насмешливо.) "Женщина может простить все, кроме испорченной прически". Теперь для меня это такая чушь! (Прислушивается.) Боже, как мне все это смешно! (Вновь прислушивается, замолкает.) Я не молчу... просто слушаю... (Вновь бодро.) Короче, вхожу в ресторанный зал в своем новом феминистском виде: джинсы, козлиная куртка с чересчур короткими рукавами... видать, козел был каким-то короткоруким... мое обычное везенье... и совершаю мягкую посадку на стул... Что не совсем просто при китайском вине в организме... И тотчас вижу за соседним столиком... Сашу! Он сидел с какой-то юной божьей тварью в блудливых лисах. Очень оживленно беседовал и не знал... что через несколько часов ему лететь на дирижабле. Ха-ха-ха! Естественно, этот сукин сын сделал вид, что меня не заметил. В этот напряженнейший момент заиграл оркестр, и он пошел танцевать мимо меня, изо всех сил глядя в другую сторону. Блудливая в лисах была очень юна и с какой-то неправдоподобно округлой задницей. Я даже подумала: может - накладная? Ха-ха-ха! Короче, сижу я на своем одиноком стуле, на своей натуральной заднице абсолютно одна, как на мысе... нет, мыс уже был... как на полуострове Таймыр... и думаю: да наплевать мне на вас, я теперь - феминистка. (Выслушивает.) Подожди, подожди... Дальше события разворачивались! Хоть выглядела я в инвалидном козле хуже некуда, ко мне тут же подсуетился какой-то усатый грузинец... Что делать, восточные люди всегда от меня без ума... Ха-ха-ха! И мы с грузинцем тотчас пустились в пляс... совсем недалеко от экс-любимого Саши... и его юной твари в блудливых лисах. (Замолчала, прислушивается.) Не могу! У меня все время ощущение: кто-то стоит за дверью. (Выслушивает.) Совсем это не бзик, ты просто не видела мою квартиру... Ну, это целая история! После ухода моего мужа Мартироса экс-любимый Саша решил преобразить мою двухкомнатную квартиру. Для этого он, как библейский Самсон, порушил все перегородки. Прихожая... коридор... кухня - он все соединил с большой комнатой. И получился гигантский сарай... где я сейчас и проживаю. Ха-ха-ха! Дверь из этого сарая выходит прямо на лестницу... поэтому мне все время кажется, что там, за дверью, на лестнице кто-то стоит... (Вслушивается.) Нет, туалет он мне оставил, я туалет на коленях вымолила... Туалет и свою комнату, где он скрывался, когда пил. (Выслушивает.) Нет, мне туда поселиться нельзя - там сейчас музей его имени... Мемориал памяти Саши. "Тени минувшие счастья уснувшего". Ха-ха-ха! Короче, танцую я в ресторане с грузинцем - и вдруг чувствую жуткую боль! Опускаю глаза - и вижу такую ногу! Ты не представляешь, какая это была нога! Я даже глаза протерла - думаю, может, это китай-ское вино шалит! Я спрашиваю грузинца: "Скажите, пожалуйста, это у вас нога или нарочно?" "В смысле?" - говорит он, танцуя рок и размахивая жуткой ногой... "танец с саблями". "В смысле, - говорю я, увертываясь от его ножищи, - может, вы прячете в ботинке дьявольское копыто? И вообще, милый мой, как вы живете с такой ногой?" Ха-ха-ха! (Выслушивает ответ.) А дальше? После таких вопросов, как ты догадалась, никакого "дальше" уже не бывает! Я всегда умею задать мужчине самый нужный вопрос! Ха-ха-ха! Но теперь мне на это наплевать, я - феминистка! Ха-ха-ха! Вот так - в плясках, играх и песнях прошел вечер... Ха-ха-ха! Резкий звонок в дверь. Она замолкает. Снова - звонок. Ну, что я говорила! Слышишь? Звонки. И как звонят! Непрерывный звонок. По хамскому звонку это - он... это - он - экс-любимый Саша! Ха-ха-ха! Представляешь, как бы удивилась эта юная в блудливых лисах, если бы я рассказала ей, что ее Сашок... который не соизволил даже узнать меня в ресторане... ломится ко мне в первом часу ночи... Ха-ха-ха! (Выслушивает.) Непрерывные звонки. ...Да нет, он два года не появлялся...И вдруг совсем недавно стал меня навещать! (Выслушивает.) Да нет, плевать ему на меня... Я у него всегда была - запасной вариант. Твердый запасной вариант. Звонки. Ты видела собак, которых привязывают у булочных... а они покорно ждут своих хозяев. Дождь, жара - они ждут... Жаль, что он не знает, что собака стала феминисткой. Звонки. Ха-ха-ха! (Выслушивает.) Просто он узнал, что корабль тонет... И теперь приезжает эвакуировать имущество. У него в мемориальной комнате столько имущества! Огромная бутыль итальянского вермута. Книга Габриеля Маркеса, которую он подарил мне на день рождения и требует назад. Думает, я помню, где она... Ха-ха-ха! Картина, про которую он врал, что это Рерих. А главное, куча тряпья: брюки, кеды, джинсы... Но он прослышал, что корабль тонет. А он жаден, как все мужчины... "Если хочешь, чтобы мужчина тебя бросил, - попроси у него взаймы". Ха-ха-ха! Это из какой-то пьесы, которую я играла. Звонки. (По-прежнему не обращая на звонки никакого внимания и не двигаясь с кресла.) Но самое гнусное - этот мерзавец взял привычку являться ко мне в дом после спектакля... Сыграет - и по пути из театра чуть ли не в час ночи, без звонка заваливается - захватить кое-что из имущества. У него в мыслях нет, что это - неудобно, что у меня, например, может кто-то быть! Этот сукин сын абсолютно уверен, что я по-прежнему собачка - у булочной. Что я безмерно счастлива. (Орет.) Когда он в полночь вваливается в дом за своим тряпьем! Звонки. Давай! Давай, Саша! Звони! Как же! Разбежалась! Все! Больше не открывается! Бешеные звонки. ...Я не ору, я говорю. Просто громко говорю, чтобы он все слышал за дверью. Звонки. Звони, звонарь... Звони, хреновый актер. (Выслушивает.) Да нет, когда он меня бросил, он еще не был знаменитым. (Выслушивает.) Ну и пусть его все снимают. Но от этого лучше актером он все равно не стал. Теперь он - знаменитый хреновый актер... Ха-ха-ха! (Выслушивает.) Как это "почему его снимают?" А кого же еще снимать! Как только его физиономия появляется на экране, у всех баб в зале проходит озноб по спине: они сразу чуют - хозяин явился! Они сразу вспоминают свою собачью сущность: как они преданно служили и как их все равно! все равно - бросили! И рыдают... Он еще рта на экране не раскрыл, а они уже в горючих слезах! Ха-ха-ха! И по сто раз ходят смотреть эту рожу! Кстати, я была при начале его киношной знаменитости... (Выслушивает.) А как же! Я расскажу! Вот это - я сегодня обязательно расскажу! Сейчас мне это все так странно... Как поцелуй для марсианина - негигиенично, и все! Ха-ха-ха! Сейчас я феминистка! Сейчас я хохочу! Вот так, Саша, знаменитый хреновый актер... Кстати, он знает себе цену. Он теперь стал хитрый. Как все хитрые хреновые актеры, входящие в возраст, он перестал пить и начал писать пьески. Такие хорошенькие "пьесочки", такие лампапусеньки, хреноватые пьески-обаяшки... Ну как он сам! Трезвый Саша. Ха-ха-ха! (Выслушивает.) Что ты! Как я боролась с его пьянством! Откуда я знала, что только пьяный он похож на человека! Ах, как я его любила... Ха-ха-ха! Знаешь, когда он ушел от меня, я ползала по пустой комнате - вынюхивала его запах! Ха-ха-ха... (Выслушивает.) Да, теперь он такой трезвый... И окончательно стал похож на собственное чучело. Чучело орла. Ха-ха-ха! Вот так, Саша. Мертвец Саша. Кто бы подумал, что он - гуляка - станет скучным жмотом... Недавно он привез из Италии бутылку вермута... Какой-то бесценный вермут... там ему подарили. Но он не пьет. И ему стало так жалко, что гости вылакают бутылку... И он решил тайно спрятать ее в моей квартире. Тихонечко поставил в шкаф в своем мемориале... Чучело орла... Но я - Шерлок Холмс! Я нашла... И теперь сижу вечерами и попиваю... этот вермут. Ха-ха-ха! (Выслушивает.) Ну что ты, я потом добавляю кое-что в бутылку... Так что будет незаметно... Ха-ха-ха! И сейчас... Я сижу с Сашиным вермутом... И медленно погружаюсь в Вермутский треугольник. Ха-ха-ха! (Выслушивает.) Ха-ха-ха! Звонки. Звони, милок! Ничего, перебьешься! Звонки. Знаешь, я сразу хрустнула у него меж зубами... От меня вмиг остался один остов, обглоданный любовью. Ха-ха-ха! Ох, как же я тогда влюблялась! Смертельно! Я в девять лет влюбилась в дворника, потому что у него была очень красивая метла. В десять лет я влюбилась в школьницу из нашего класса, у нее были невероятные волосы! Потом я влюблялась по очереди во всех своих учителей и даже в старца, учителя математики, как в Мазепу... Я умудрилась втюриться в двух хоккеистов по телевизору. И писала им письма. Сашу я полюбила немедленно! (Выслушивает.) Я встретила его в ГИТИСе. Он был выпускником, работал в приемной комиссии. А я уже разочек туда провалилась... И когда он соизволил пригласить меня... Ха-ха-ха. (Выслушивает.) Нет, "в кино" - он меня не удостоил. Да, пригласил - сразу на дачу... Я была девочка! Сумасшедшая непуганая девочка. Но я сразу решила: "Вот так, Саша!" Бешеные звонки. Вот так, Саша! Холодно стоять под дверью, да? А как мне было тогда холодно... Мы купались до ночи, потом вышла луна - и ведьмин час наступил. Мой час! С нами был какой-то юный доктор... Дело в том, что Саша, прежде чем начать учиться на хренового актера, учился на хренового медика. Ну, тот юный доктор, как ты догадалась, внезапно исчез. Остались я, Саша и луна... Я чувствую - подхватывают! Подхватывают! Бесы любви! Пора улетать на помеле! Проводит он меня в дачу... Я в мокром купальнике - но холода не чувствую. Подыхаю от любви и страха... Заходим в комнату... Полная тьма - сразу стукаюсь о ложе. Отскакиваю... Причем от ужаса - я сама снова начинаю пятиться спиной к этому проклятому ложу. Боюсь смертельно, но иду, иду! И, чтобы победить свой страх, со всей силой плюхаюсь на кровать мокрым задом... И тут раздается дикий вопль! Я села на голову его спящего друга... Ха-ха-ха! И вот так всю жизнь: не туда сажусь мокрым задом! Ха-ха-ха! Боже, как я от него бежала... Но он меня догнал. Он - догнал! Вру... Он просто свистнул - и я поплелась обратно... А потом я ему звонила, сама. Бешеные звонки. Вот так! Безостановочно! Звонки. Ха-ха-ха! Как же я его доставала! И наконец ему надоело отбиваться, и он говорил: "Все! Нина, приду! Жди!" Я "делаю глаза", ресницы... И жду его, жду! А Саши - нету... А я жду, жду! А Саши - нету! И вот тогда я начинала звонить по всем своим знакомым. И назначать им свидания... А потом мой телефон (задумчиво слушая звонки в дверь) разрывался... Это звонили они - с мест несостоявшихся свиданий... А я ходила по комнате, слушала эти безумные звонки и говорила: "Вот так, Саша!" Бешеные звонки. Вот так, Сашок... Вот так, Саша! А потом ему все это осточертело. И вот тогда он в первый раз меня бросил! Ха-ха-ха! О, как он умел это делать! Будто шутит... Звонки. Я ему... вот так же надоедливо звоню однажды... а он и говорит (изображая): "Заяц, как ты отнесешься к тому, что я тебя брошу?" А сам хохочет, будто шутка. И я, дура, хохочу, куда денешься, если он хохочет. Ха-ха-ха! А он продолжает: "На Востоке есть обычай: мужик говорит своей бабе "талак" - это значит "уходи". Если он говорит "талак" один раз, это значит предупреждение... Два раза - серьезно... А три раза "талак, талак, талак" - должна тут же уйти в чем есть. Поэтому телки на Востоке все носят на себе - на всякий случай. "Сколько же раз ты мне сказал "талак"? - И он отвечает весело-весело: "Три раза, заяц..." И покатился со смеху... И я почему-то тоже... Кстати, он всех нас называл "заяц", чтобы не путаться! Ха-ха-ха! "Талак, талак, талак, заяц!" (Выслушивает ответ.) Ну что ты? Разве я могла его не встретить?! Я ведь только и думала о том, что он обязательно встретится! Бедняга, он не знал, почему он всегда встречался на моем пути... Это я его вызывала, как чеховская "ведьма"! Ха-ха-ха... (Выслушивает.) Как, я тебе это не рассказывала? Неужели?! Ну это такой театр! И про Мартироса? (Выслушивает.) Нет, это надо в лицах... После того как Саша меня бросил, я влюблялась во всех, кто был на него похож! Оказалось - похожи через одного! Потому что Саша - ничей. Он - общий. Ха-ха-ха! Наверное, я пропала бы... Но, к счастью, появился Мартирос. Такой приличный армянин. Ну... - приличный, понимаешь? Он преподавал зарубежную литературу в нашем театральном... Ну, сама знаешь, какие мозги у актеров... Короче... Короче, это был несчастный армянин. И я его полюбила за муки, как Отелло. Но оказалось, что в их роду все были Мартиросы... и он на мне женился исключительно для того, чтобы побыстрее увеличить количество этих самых Мартиросов. Он мне сразу сказал: "Скоро мы родим Мартироса". Но как-то все не получалось! Планета вертелась, а Мартиросов на ней не прибавлялось. Но он ждал! Все ждал, милый, когда мы произведем на радость всем нового Мартиросика... Хороший человек! Имел всего три слабости: любил острить. Сам острил и сам хохотал! Еще любил болеть... Чуть кашлянет - и сразу ложится своим огромным восточным пузом на диван... А ты ему должна подкатывать сервировочный столик. И тогда он ел и смотрел футбол по видео. Потому что после будущего Мартиросика он больше всего любил футбол. Он все матчи записывал на видео - глядел их по второму разу. Причем так же орал! Ну, восточный человек! В тот год мы с ним поехали на юг, где опять не сумели создать Мартиросика. (Выслушивает.) И вот тогда на набережной я и встретила Сашу. Когда я его увидела, я сразу почувствовала, как все кости стали мягкими, как воск... Я погибала, осыпались мои кости... Чувствую... одни развалины любви! Ха-ха-ха! "Здравствуй, Саша! Ты что тут делаешь?" - "Никак не могу выпить четвертую рюмку: то ли я ее не помню, то ли мне ее не дают". Ха-ха-ха! Ну, Мартирос при таком ответе просто погиб от своего армянского смеха. "А вообще-то, - говорит Саша, - я тут на съемках, снимаюсь для денег в каком-то паршивом фильме... в паршивой рольке..." Мартирос вознегодовал: "Разве можно сниматься в кино для денег... Если бы меня снимали в кино - я сам бы за это платил!" Ха-ха-ха! Восточный человек. Добрый восточный человек. Но все-таки он спросил - откуда я знаю Сашу! Я ему что-то наврала. Саша жил с нами в одной гостинице - и я перестала спать... Я задыхалась во сне и орала! В тот вечер Мартирос смотрел футбол по телеку, и я вышла на улицу... Я знала, что будет! И я увидела Сашу! Тут же! В дверях! Ха-ха-ха! Он усмехнулся и сказал: "Идем?" И мы пошли... Был поздний вечер. И луна, как тогда... И я привела его на берег моря. Море - река "тогда"! Здорово? И я говорю - нежно: "Ты хоть вспомнил тот берег?" А он смотрит, как на идиотку. Ха-ха-ха! И говорит: "Я тебя вспомнил - и на том "спасибо". Ха-ха-ха! Короче, "после" он смылся от истерички. Но с того мгновения я хранила ему верность... Я охраняла свое лоно... И вскоре я узнала, что беременна... Я сказала об этом Мартиросу... ну, чтобы он оставил меня в покое. Как он был счастлив! (Изображает хохот Мартироса.) Ну, восточный человек! Бедный восточный человек! Конечно, он тут же объявил мой зародыш Мартиросом... Потом он заставил меня как можно раньше уйти в декрет, чтобы, не дай бог, не повредить чем-нибудь будущему Мартиросику... Я ходила в театральную библиотеку, чтобы не свихнуться с тоски... Там я прочла "Вирджинию Вулф" Олби... Всю первую половину пьесы я так хохотала, что все читатели потребовали меня вывести... и меня пришлось отсадить к раскрытому окну... И я хохотала в окно... Всю вторую половину пьесы я так рыдала в окно, что все читатели меня успокаивали. И прохожие тоже... Ха-ха-ха! И в этот миг я увидела проходившего Сашу. Мгновенно я превратилась в библей-ский соляной столб. Я тупо смотрела на уходящую спину... Потом я помчалась домой и звонила, звонила... В тот вечер Мартирос чувствовал себя больным и смотрел по видео свои любимые матчи... А я звонила, звонила... Наступила ночь... А я звонила, звонила... Подожди, закурю... В два часа ночи Сашок поднял трубку. "Саша, это я, Нина". - "А-а", - говорит. - "Я тебе звоню весь вечер". - "А-а", - говорит. В этот миг Мартирос страшно закричал, потому что забили гол... или не забили... - "Ну, это я, Нина, ты меня хоть узнаешь?" - "Узнаю, узнаю". Я слушала его голос, и мои кости, как всегда, превращались в желе. "Саша, я беременна. Ты хочешь меня спросить?.." Он помолчал, а потом сказал: "Ну что ж, я рад... поговорим завтра". - "Ты рад?! Рад?!" - "Рад", - говорит и вешает трубку. Ха-ха-ха... Он рад... Ра-а-ад, - а я вот так кричала... Ра-а-а-д! Я пошла к Мартиросу: "Ты знаешь, Мартирос..." - "Подожди, белка, не мешай!" Странно. Я только тут осознала, что он звал меня "белка"... А тот зайцем... А я в этот миг чувствовала себя кенгуру... "Мартирос..." - "Подожди, - он поглядел на часы, - сейчас должны забить гол..." Он смотрел видео, зная, что случится и чем кончится... Он был как судьба... "Мартирос, мне очень жаль, но у нас не будет Мартиросика". - "А что же будет?" - "Не знаю, - я за-крыла форточку, чтобы его не просквозило. - Может, Маша, а может, Ваня... Но это точно будет не Мартирос..." Он выгнал меня на улицу, чтобы не убить. Я гуляла под Сашиными окнами и в девять утра театр возобновился. "Саша, это я, Нина..." - "А-а..." - " Ты что, меня не узнаешь?" - "Я сплю". - "Ну, это та Нина... которой ты сказал, что рад... ну которая..." - "А-а...". - "Саша, а я ушла от мужа..." - "А-а... Зачем?.." Ха-ха-ха! Я хотела спросить его, почему же он был вчера так рад... Но даже своими тремя извилинами я вдруг сообразила, что, если тебе позвонят в два ночи - ты что хочешь ответишь, только чтобы дали спать... "Вчера я был не один", - сказал Саша... Странно, а мне не пришло это в голову! Ха-ха-ха. Ну что делать, если в голове - балалайка! Ха-ха-ха! "Знаешь, Нина... А что ты будешь делать с ребенком?" - "Рожу, Саша... Я даже маме сказала: "Мама, рожу! И собаку заведу, чтобы она этого ребенка сторожила"... Ха-ха-ха! Это такая реплика из отрывка, который мы играли на показе... - "А у меня одна знакомая действительно родила... И принесла его мне под дверь и положила... Но у нее не было машины, а у меня была... И когда она возвратилась под свою дверь - ребенок уже ждал там ее. Ха-ха-ха!.." - "Ха-ха-ха! У меня тоже нет машины..." И хоть балалайка вовсю играла в моей бедной головенке, я повесила трубку... Когда Мартирос узнал, что я осталась одна, он назвал меня "женщина в офсайде". Ха-ха-ха! И оставил мне квартиру! Восточный человек. Щедрый восточный человек. Ха-ха-ха! Слушай, а он затих... Саша за дверью... (Выслушивает.) Не знаю... Может, заснул? А может, умер? (Замолчала.) Нет, стоит! Чувствую... Ха-ха-ха... (Выслушивает.) Нет... Мы с ним встретились, конечно, в третий раз... Как же без троицы обойтись... В третий решительный... Вот там-то все и произошло, но уже по-другому... (Выслушивает.) Нет, знаешь, мне это все надоело - даже рассказывать... Вот я сейчас тебе рассказывала и думала: "Боже, на что отдано столько сил? Столько нервных клеток! Стыд! Стыд! Все! С Сашами, котами, несчастными любовями, сумасшедшими ночными звонками... Покончено! Покончено! Боже, какое счастье, что я - феминистка! (Выслушивает.) Как же ты не знаешь, что такое феминистка! Ты сошла с ума... Надо знать, милая, посмотри в "Словарь иностранных слов". На западе Скандинавии через одну - феминистки. Всех мужиков повыгоняли - и ходят друг к другу пить чай. Ну, к примеру, что делает феминистка, если ей нравится мужчина? Ну тотчас знакомится с ним... а потом, чтоб не зазнавался, гонит его к чертовой бабушке! Они там все такие активные, у них столько времени остается на общественную работу! Они даже детей не воспитывают. Рожают и сдают бывшим мужьям. И такие требовательные, так с них, врагов, спрашивают... Ну, феминистки, одно слово. Звонки в дверь. Опять! Проклюнулся, звонарь! Слышишь, как звонит? Звонить к феминистке! Вот балда! (Выслушивает ответ. Вдруг серьезно.) То есть как плохо? Тебе - плохо?! Ты что, Мариша? (Выслушивает.) Как съела те грибы? Ты сошла с ума! (Выслушивает.) Мало ли, что я собрала! Я собираю грибы по цвету... Мне особенно нравятся мухоморы... (Выслушивает.) Ну и что ж, что я их сварила? Я теперь часто варю все подряд! Как то есть зачем? Когда я варю - у меня ощущение, будто я снова замужем! Послушай, а может вызовем промывалку, а? Грибы - это такой страшный яд... Всех римских императоров травили грибами... Ну, хочешь, я сама тебе вызову? Оттуда такие обалденные ребята иногда приезжают. Я туда столько раз сама звонила... Бывает, что тоже... травлюсь. Ха-ха-ха! Они там все меня знают как облупленную! Будешь звонить - сразу говори: "От Нины". Ха-ха... Не волнуйся, не волнуйся... Послушай, хочешь я сейчас посоветуюсь с ним? Он все-таки в медицинском учился... Только ты не умирай, пожалуйста! Вот жуть: наверху опять загрохотал Сизиф ночным камнем, этот рвется в дверь... Эта - отравилась! Все! Сумасшедший дом! (Подходит к двери.) Ну что ты звонишь, мерзавец? Молчание. Псих. Молчание. Сукин сын! Г о л о с (из-за двери, с сильным грузинским акцентом). Нину можно? О н а (пугаясь). Нину? Нины нет дома. Голос. А вы кто? О н а (теряясь). Я? Нина... Г о л о с. А я - Гоша, танцор. Мне Нину... О н а (почти кричит). Нины нет дома! Г о л о с. А вы кто? О н а. Я? Нина... Г о л о с. А я Гоша - танцор. Мне - Нину. О н а (орет). Но Нины нет дома... Г о л о с. А вы кто? О н а (сердясь.) Нина... (Находчиво.) Но я - другая Нина. Г о л о с. А я Гоша, танцор. О н а (отходит от двери, берет трубку.) Послушай, это катастрофа! Там - грузинец из ресторана! Ха-ха-ха! (Выслушивает.) Не понимаю... По-моему, я не давала ему никакого адреса... Правда, я не знаю, как действует китайское вино на феминисток... Может быть, после него они раздают свои адреса дьяволам с копытами в ботинках? Звонки в дверь. Он - опять! Послушай, не умирай, пожалуйста... Еще пять минут - и я его прогоню... (Подходит к двери, строго.) Кто это? Г о л о с. Это Гоша, танцор. Нину можно? О н а (сухо). По-моему, я русским языком сказала: Нины нет дома. Г о л о с. А вы кто? О н а. Я... Нина... Г о л о с. А я Гоша, танцор... О н а. Послушайте, танцор, я сейчас умру... Г о л о с. Я тоже... Здесь так холодно... Я южный человек. Я - грузин! Мне Нину! О н а (отчаянно). Нины нет дома! Г о л о с. Ну, а вы кто? О н а (бешено). Я Нина... Я уже объясняла: другая Нина. Г о л о с. А я тот самый Гоша, танцор. Знаете, вы дверку приоткройте. Я сам посмотрю... какая вы Нина. О н а. Ага... Вы раз - и сунете туда свое дьявольское копыто... Г о л о с. А откуда вы знаете про копыто? О н а. А мне Нина рассказывала... Г о л о с. Нину можно? О н а. Нины нет дома... Г о л о с. А кто вы? О н а. Я Нина... Я вам дорогу обратно сейчас объясню. Г о л о с. А я Гоша, танцор... Я все равно не найду дорогу... Я приезжий человек... Я грузин... О н а. Но вы сюда нашли дорогу? Г о л о с. А меня таксист довез. О н а. Как сюда нашли, так и обратно найдете... Сначала - направо, пойдете через пустырь... Г о л о с. Я не смогу идти ночью через пустырь... У меня слишком большие ноги... И в темноте я буду спотыкаться о свои ноги... Мне Нину. О н а. Нины нет дома. Надо иметь нормальные ноги, если бродишь по ночам... Г о л о с. Не обижайте мои ноги! А кто вы? О н а (почти спокойно). Я Нина! (Доползает в изнеможении до телефона.) Мариша, ты еще не умерла? Слава богу! (Выслушивает.) Он ужасно настырный! Ну, типичный аферист... (Выслушивает.) Нет, самое глупое - я отдала вчера собаку маме... У нее в воскресенье примерка ошейника... Понимаешь, я отвезла ее к маме на дачу, чтобы она перед примеркой успокоилась. Подожди... (Прислушивается.) Хоть замолчал, слава богу... Может, замерз? Ха-ха-ха! (Выслушивает.) Ну да, открыть аферисту с такой ногой... Сейчас знаешь, какие случаи? Ты еще не умерла? Очень болит? Может, все-таки не до смерти? Давай надеяться... (Выслушивает.) Да нет, у нее была такая нервная неделя. Я о собаке... Такие неприятности! Нас исключили из собачьего клуба! (Выслушивает.) Страшно сказать, за что! За девственность! Ха-ха-ха. Не хотим воспроизводиться, кусаем партнеров. Я не понимаю, ну как можно применять такие репрессивные меры! В конце концов, это вмешательство в личную жизнь... А может, она ждет его? Или стала феминисткой! Ха-ха-ха! Резкий звонок. Опять! Да что ж это такое! Просто хулиганство! (Выслушивает.) Зачем мне звонить в милицию? С тех пор как я стала феминисткой - я сама могу справиться с любым! Да, такое бесстрашие... Оно у нас у всех... у феминисток... Вот у меня есть одна знакомая Анна Талызина. Она всего боялась... Мужики с ней делали черт-те что! Однажды ее соблазнил и бросил очередной мерзавец. И вот тут она становится феминисткой. И сразу - такая решительность, такое чувство собственного достоинства! Изучает каратэ, потом китайскую борьбу "ли фу". А потом объявляет всесоюзный розыск. И находит этого мерзавца. Оказывается, он работал фельдшером в Гусь-Хрустальном, а ей врал, что космонавт. Анна Талызина приезжает в Гусь-Хрустальный и бьет его по мордам... Он все время падает от сердечных приступов, но Анна Талызина приводит его в чувство и лупит, лупит, лупит! Звонок. Ну, погоди! (Подходит к двери, сухо.) Вы, надеюсь, слышали мой рассказ. Намек понят? Да, у меня сегодня нет собаки, но каратэ и китайская борьба "ли фу" - при мне! Г о л о с. Мне Нину! О н а (столь же официально). Нины нет дома. Г о л о с (любезно). А вы кто? О н а. Я - Нина. Г о л о с. А я Гоша - танцор. О н а (кричит). Не могу! Не могу! (Берет трубку.) Ты еще не померла? По-моему, я помру раньше - ох, какой он настырный... Ха-ха-ха! Кстати, если этого не случится... ну, если ты все-таки помрешь раньше меня - завещай мне, пожалуйста, свой прах... Потрясающая идея: у меня на подоконнике стоят горшки с цветами, и я хочу просить всех моих друзей... ну, которые помрут раньше, - завещать мне свои прахи. Я вас высыплю в мои цветы. И у меня получится целый подоконник друзей в цветах... Я буду о вас заботиться, с вами беседовать, вас лелеять. Когда я буду уезжать на съемки - вдруг меня снова начнут снимать, - я буду забирать вас с собой в цветах... Представляешь, прихожу я в клуб на встречу со зрителями и объявляю: я к вам пришла не одна, со мной в сумке моя подруга, заслуженная артистка...

Звонок. (Бросив трубку, идет к двери.) Что скажете новенького? Г о л о с (нежно). Мне Нину. О н а. Нины нет дома... Информация устраивает? Г о л о с. А кто вы? О н а (терпеливо). Я - Нина! Г о л о с. А я Гоша - танцор. (С сильным акцентом.) Я жду ответа: почему не открываете дверь? О н а. Вы опытный аферист, сразу видно по вашей нагло-сти. Наверняка подслушивали под дверью мой разговор. Потому, надеюсь, вы поняли: прошла пора, когда я открывала дверь, если этого хотели другие. Теперь я открываю дверь, только... только... если этого хочу я! Все! Г о л о с. А почему вы сейчас не хотите? О н а. А потому, что вы мне не нравитесь. Г о л о с. Чем я вам не нравлюсь? Вы же меня не видели? Мне Нину! О н а. Я чувствую - у вас слишком большая нога... Нины нет дома... Г о л о с. Согласен... Но что из этого... Например, у Сирано де Бержерака был слишком большой нос. Но разве найдется женщина, которая не впустила бы Сирано де Бержерака? Теперь представьте, что у Сирано де Бержерака вместо носа - моя нога. А у меня вместо ноги его нос! О н а. Не запутывайте меня. Я все равно вас не впущу. Это как дважды два. Г о л о с. А я все равно к вам приду... Хорошо, что я к вам приду... О н а. Хорошо, что я вас не впущу. Г о л о с. Одна моя знакомая тоже долго меня не впускала... Однажды ей позвонили с почтамта и сказали, что на ее имя пришла очень тяжелая посылка. Согласна ли она оплатить доставку? Естественно, она согласилась... Трое рабочих внесли к ней... меня в ящике из-под радиолы "Симфония". Правда, меня чуть не разорвала ее собака... Хорошо, что ваша собака на примерке намордника... Видите, даже собака не мешает вам впустить меня. Что вы молчите... Я замерзаю!! Я южанин!!! Мне Нину! О н а. Нины нет дома... Ха-ха-ха! Г о л о с. А вы кто? Что вы смеетесь? О н а. Нина! Мне понравилась история про радиолу "Симфония". Г о л о с. Я расскажу вам тысячу подобных историй. О н а. Не расскажете! Г о л о с. Послушайте, а может, вы ждете мужа? Я - негодяй! Я даже не поинтересовался, есть ли у вас муж... О н а. Только не будем! Вы ведь все подслушали? Вы все знаете! Странно не то, что у меня сейчас нет мужа... Странно, что он был. Например, совсем недавно по отпечаткам пальцев выяснилось, что я вообще вырождаюсь... У меня на десяти пальцах всего два кружочка, а остальное - петли! Поэтому, чтобы иметь детей, мне нужен муж с острова Пасхи. Ха-ха-ха! Но теперь все это неактуально. Теперь я стала феминисткой... И как моя собака... хочу быть одна... Хочу в одиночестве донашивать свои пальцы! Ха-ха-ха! Г о л о с. Следовательно, реальный скучный муж - тоже не помеха... Но еще есть некто... Романтический он. Назовем его Саша... Ах, как она его любила! О н а. Ах, как я его любила! Г о л о с. И все-таки... Все-таки вы ушли от него? О н а. Я никогда от него не уходила. Тысячу раз мечтала... Но всегда уходил он. Уходил, когда хотел. И возвращался, когда хотел. Вру... один разок... все-таки удалось! Это... уже после Мартироса... когда он встретил меня... в третий раз... в разгаре моей губительной красоты... Ха-ха-ха! Я думала тогда, что он даже полюбил меня... Ведь должно быть что-то... что он называл любовью? Сказала глупость! Ха-ха-ха! Короче, романтическая реваншистка, я заставила его поехать со мной на юг... в тот самый город, где был зачат убиенный зародыш. К той самой вечной воде... Проклятой воде, где я его всегда любила. Собачка у булочной... Правда, когда мы приехали, он сразу страшно запил. Оказалось, он приехал не со мной - к воде. Он приехал - пить... На море он так и не вышел. Кого только он не приводил тогда в дом: бродячих котов, от которых я покрывалась лишаем... каких-то забулдыг с пляжа... В тот день он отдыхал в саду за столом с очередными друзьями. И я, не говоря ни слова, собрала вещи и рванула в Москву... Я пять дней жила в Москве. Точнее, заставила себя жить... На шестой день, погибая от нежности, от раскаяния - он ведь не знал, где я, он умирал от страха! - я прилетела обратно. Была ночь... Но я на попутке все-таки добралась! Уже предчувствуя радость примирения, я подошла к забору. Посредине двора стоял тот же стол. Те же люди сидели за теми же бутылками в тех же позах. Когда я вошла, он спросил: "У тебя, случаем, нет сигарет? У нас все кончилось!" Ха-ха-ха! Он... не заметил!! Ха-ха-ха-ха! Г о л о с. Это вы так рыдаете? О н а. Да... Ха-ха-ха! Г о л о с. Я могу порыдать за вас. О н а. Не сумеете. Г о л о с. Ну что вы, это моя работа... Разве вы до сих пор не поняли, где может работать человек с такой нестандартной ногой? Я клоун! (Рыдает.) Так достаточно? О н а. Маловато... Г о л о с. А так? (Рыдает.) О н а. Нет, у вас не выходит... Вы все-таки мужчина. Послушайте, а вы хитрый, вкрадчивый аферист, да? Г о л о с. Я клоун... О н а. Знаем таких клоунов! Моя знакомая Вика Полищук встречалась с одним... таким же... клоуном. И однажды... у нее потерялась бриллиантовая подвеска от сережки! Через некоторое время... ее ближайшая подруга Кира Иванова тоже... сменила серьги. Но в этот момент Вика Полищук стала феминисткой. А у феминисток - зверская интуиция! Короче, она приперла к стенке Киру Иванову... и выяснилось: этот мерзавец встречался с ними обеими... И когда они помирали от любви... в разгар страсти... Он скусывал бриллиантовые подвески на их серьгах. Это была его профессия! Ха-ха-ха! Г о л о с. Но у вас нет бриллиантовых серег... О н а (вздохнув). Нет... Г о л о с. Вот видите! Ни собаки, ни мужа, ни серег - у вас нет ничего, что помешало бы вам немедленно открыть дверь! Хотя, конечно, я чувствую, у вас было много разочарований... Но, если я начну рассказывать свои разочарования - человека с большой ногой... О н а (почти кричит). Не надо! Г о л о с. Почему? О н а. Я очень устала от этих рассказов. Я почему-то у всех мужчин вызываю страстное желание: немедленно рассказать мне свою неудачную жизнь. Например, вчера сажусь в такси... Рядом с таксистом - ребенок. И таксист тут же, немедленно начинает рассказывать мне историю своего развода. Он так заполз мне в душу, что я уже готовилась предложить ему брать его ребенка на выходные! Но, слава богу, крошка не сплоховал. Он посмотрел на меня и говорит: "Отчего эта тетя такая противненькая?" Ха-ха-ха! Долгое молчание. Что вы затихли там? Г о л о с. Это я плачу! За вас! Сила моих рыданий так велика, что они не слышны. О н а. Ха-ха-ха. Г о л о с. После таких рыданий обычно я вынимаю дудочку... О н а. Какую дудочку? Г о л о с. Как гаммельнский крысолов, я играю на дудочке - и выманиваю из квартир тоскующие души. О н а. Как... у вас есть дудочка? Г о л о с. Но какой же клоун выходит из дома без дудочки?.. (Играет.) Вы идете за мной? О н а. Куда мы идем? Г о л о с. Высокое небо... И голос далекой птицы. О н а. Да... да... Высокое небо... И голос далекой птицы... Г о л о с. И как в детстве перед сном, когда шепчут, чтобы все исполнилось завтра... Шепчите! Шепчите! Шепчите! О н а. Боже мой... Боже мой! (Подходит к двери и открывает.) О н (врываясь). Ха-ха-ха! О н а. Ха-ха-ха! О н (корчась от смеха). Ха-ха-ха! О н а. Ха-ха-ха! О н (падая от смеха). Ха-ха-ха! О н а. Ха-ха-ха. Молодец, Саша! О н. Ничего, да? (Постепенно перестает смеяться. Но вот опять взрыв его хохота.) И вновь какой-то истерический, надрывный общий хохот. О н а. Ха-ха-ха! Умираю! О н. Ну ты даешь... Ха-ха-ха... Пустить первого встречного. О н а. Ха-ха-ха. Как ты сразу меня уничтожаешь. О н. Первого встречного грузина с копытом... Ха-ха-ха! О н а. Ничего, ты столько раз впускал первых встречных. Ха-ха-ха! Теперь я стала феминисткой, теперь моя очередь... О н (резко обрывая смех). Нет, ну дойти до того, чтобы в час ночи... незнакомого грузина! Урода! Распад! (Машинально ест грибы.) О н а. Не надо!!! О н (поедая грибы). Конец личности! Все!!! О н а. Не надо все время машинально есть! О н. Потрясающе! Я пришел. Взять кроссовки. Но меня она не хотела пустить в дом! В дом! А первого встречного грузина с дегенеративной ногой! О н а. Дались тебе его ноги... Я прошу тебя: не ешь! О н (все так же машинально отодвигает кастрюлю). Сначала я битый час выслушиваю этот бред по телефону... О н а. В смысле: "подслушиваю"... О н. Нет, ну просто интересно - сколько можно болтать о чепухе? Болтать, хохотать, болтать, хохотать! О н а. Последняя роль, которую я хотела сыграть в вашем треклятом театре... была старая Актриса. Она все время хохотала... мне это так нравилось! Там была даже такая фраза: "Когда у женщины красивые зубы - она все находит смешным..." Ха-ха-ха! О н. Короче! Где мой вермут? О н а. Ну, конечно, мне ее не дали сыграть... И вот теперь я ее играю в своем домашнем театре. Ха-ха-ха! О н. Повторяю: мой вермут - раз... И где мои тренировочные брюки... И мои кеды! О н а. Вермут - перед тобою! О н (поднимая бутылку). Так! Полная! И что ж ты туда долила? О н а. Почему я должна туда что-то долить? О н. Но я же слышал. (Вновь машинально ест.) О н а. Я прошу, говори - подслушивал. (Вспомнив.) Ой, прости... (Бросается к телефону.) Ты еще не умерла? Да, а я сплоховала, и ко мне ворвался мой экс-любимый Саша. Что делать, он всегда ко мне входил, когда хотел... Он? Сейчас он стоит у холодильника... и по своей старой привычке... собственно, это привычка всех мужиков, когда они собачатся... машинально пожирает грибы... (Выслушивает.) Как какие? Те грибы... О н. Какие грибы? Что ты мелешь! О н а. Перестань на меня орать! Днем орут со всех сторон Сизифы, пенсионеры, пылесосы, танцоры, коты... Ночью к тебе вламывается чужой мужик и тоже орет... Ребята! У меня голова от вас пухнет, как на картине Сальвадора Дали. Ха-ха-ха! О н. Какие грибы? Ты что? О н а. Ну эти... про которые ты подслушивал... которые Мариша съела... О н (безумно). Какая Мариша? Какая Мариша? О н а. Ну, как тебе ее отрекомендовать? Мариша. Не феминистка. Поэтому, естественно, влюблена в очередного мерзавца, который, конечно, не хочет на ней жениться, говорит - потому, что она - сварливая... А она говорит, что она сварливая потому, что он не хочет на ней жениться! Ха-ха-ха! Мы как раз обсуждали с ней эту волнующую проблему... когда возникли грибочки... Ну... эту часть разговора ты как раз подслушивал за дверью... О н. Психичка! Ты кончишь играть на нервах? Какие грибы?! О н а. Какие-какие? Вот заладил! Если бы я только знала, какие они! Я собираю все грибы подряд. Ну, по цвету... Например, какой цвет больше подходит к моему платью... Ха-ха-ха! Слушай, если что случится, завещай мне свой прах, а? (Мечтательно.) Я и тебя на подоконник выставлю... Нет, на подоконник тебя нельзя... Ты ведь не был моим другом? О н. Истеричка... Ты что? (В ужасе, почти в безумии, лихорадочно откупоривает бутылку вермута, пьет. Изумленно.) Вермут? О н а. Ха-ха-ха! Он что-то сообразил, бросается к лежащей телефонной трубке, поднимает ее. О н. Алло... Алло... О н а. Ха-ха-ха! О н (пытается набирать). Так! Телефон не действует? О н а. Естественно. Потому что давно отключен. О н (в изумлении застыл с трубкой в руках). Значит, ты... целый час болтала по отключенному телефону? О н а. Ха-ха-ха... Не могу на тебя смотреть... ты так сейчас похож на сайгака! Последнее время мне трудно разговаривать с людьми... Все время вижу животных, от которых они произошли. "Третий глаз" шалит! Ха-ха-ха... Так любила болтать по телефону. Теперь лишилась главной радости - отключили за неуплату. Ха-ха-ха! Только ты не бойся, деньги у меня есть... Я знаю, родной, ты всегда меня ценил за то, что я тебе ничего не стоила! Ха-ха-ха! А телефон отключили просто потому, что я все забываю... Вчера, например, забыла про телевидение... Назначили прийти вечером, а я забыла. Жаль. Они, должно быть, ждали! Такая хорошая роль маляра, ну, ты ведь подслушал под дверью? Я так готовилась к этому маляру... О н. Значит, все это было истерическое представление? О н а. Ну, если быть точным: два представления. Твое - неудачное... Ты очень плохо сыграл грузина... И - мое! Обалденное! Что делать, Саша, ты так и остался хреновым актером. Это только в вашем театре верят, что талант, как гриб, растет со временем на пустом месте! Ха-ха-ха! О н. Ладно, пошутили... Истеричка, я пришел взять кеды и кроссовки... О н а. А почему так развязно? И что это значит - "пошутили"? Это ты шутил. А я не шутила... Потому что для меня, Саша, как для древних индусов, жизнь - это "Лила", то есть божественная игра! Я все время играю, и тогда только живу... Например, подниму трубочку своего отключенного телефона и разговариваю, разговариваю... с Маришей. Или без телефона - вслух, сама с собой болтаю, болтаю. Первый раз, когда я поймала себя на этом - я подумала: все, спятила, Нина! (Шепотом.) А потом поняла: нет, это началась моя "Лила" - божественная игра... Но, конечно, какая игра без зрителей! Вот почему я так обрадовалась... когда ты по двору вышагивал. Думаю, вот он идет - будущий зритель... и, может, участник моей "Лилы"? А ты, видать, это тоже почувствовал и сразу из-за двери тоже принялся играть - шпарить текстами из своей последней пьесы... Ха-ха-ха! О н (изумленно). Не понял! О н а. Понял, все понял! Только уж очень сентиментальные тексты... Клоун, дудочка... Тьфу! Но я была милосердна - я подыграла тебе. Потому что уважаю любую "Лилу"! Вот так, Саша! О н (постарался рассмеяться). А откуда ты знаешь про пьесу? О н а. Я все знаю, что происходит в вашем треклятом театре. Слежу! А чем мне еще теперь заниматься? Из театра меня выперли, с телевидения после вчерашнего... наверное - тоже... В кино не берут. Вот я и дружу с Маришей. Мариша - это машинистка-надомница... Ей дают перепечатывать пьесы в вашем четырехклятом театре. А она уж мне... показывает. (Подмигнула.) Ха-ха-ха! (Весело.) Мне очень понравилось, что ты написал пьесу про нас с тобой. Знаешь, Саша, так приятно почувствовать себя литературным персонажем. Я даже сказала себе: "Ну, мать, ты теперь у нас просто Робинзон Крузо!" Ха-ха-ха! Вот только кто осмелится сыграть меня в вашем дружном коллективе нерастущих грибов! Себя, допустим, сыграешь ты! Ну, а меня? Меня - единственную, неповторимую? Оказывается... донесла Мариша... твоя молодуха в развратных лисах... с накладным задом... О н. Послушай. (Бешено.) Во-первых, у нее совершенно нормальный зад... О н а. Даже с нормальным задом - все равно не сыграет... Ха-ха-ха! Меня - не сыграет! Ха-ха-ха! (Остановилась.) Кстати, почему ты приписал в своей пьесе мой поступок себе? Я протестую! Это ведь я рассказала тебе... как меня несли к любимому в коробке от радиолы. Забыл? Ай-ай! Это случилось со мной... ну, когда по твоей милости... я оказалась в офсайде. Ха-ха-ха! И придумала влюбляться во всех, кто на тебя похож... чтобы не удавиться... Ха-ха-ха! Ну, известное дело - дура! В голове-то балалайка! Пардон, про балалайку уже сегодня было! И вот к очередному любимому меня доставили в коробке от радиолы... и меня чуть не съел его пес боксер. Ха-ха-ха! Кстати, потом к нему же я прискакала верхом на лошади. Я тогда снималась наездницей. Как он испугался! Как вы все боялись непримиримых размеров моей любви! Ха-ха-ха! Запомни: такие вещи не сможет совершить мужчина. Это удел безумной женщины до того, как она стала феминисткой. Ха-ха-ха! А все-таки подло, что ты разрешил ей - играть меня! О н. Послушай! По-моему, ты что-то недопонимаешь! (Раздельно.) Я пришел взять тренировочные брюки и кроссовки... О н а. Ага... О н (небрежно). Кстати... (Остановился, помолчав.) А все-таки зачем ты выдумала эту чушь... про грибы? О н а. Ха-ха-ха! Беспокоишься? По-честному, и я - тоже. Понимаешь, простые вещи у меня теперь абсолютно вылетают из памяти. И вот про эти грибы вылетело - вместе с платой за телефон... Ха-ха-ха. Я не помню: купила ли я их на рынке... или действительно собрала в лесу в солнечный день! Все так неясно для меня теперь. К примеру! Вчера мчусь на такси к знакомым, а оказывается, я должна была в это время мчаться на телевидение с кистью маляра. Ха-ха-ха! Наверное, реальность ускользает, потому что она мне скучна... Точнее, не так: для меня теперь есть одна реальность: "Лила"! Игра! Ха-ха-ха! Но про грибочки... мы с тобой скоро выясним! Придется! Ха-ха-ха! О н (яростно). Послушай, ты... О н а (миролюбиво). Кстати, а зачем тебе вдруг понадобились эти кроссовки... и эти... брюки? О н (стараясь поддержать ее тон). Я решил снова бегать по утрам. О н а. От кого, дорогой? От меня ты уже давно убежал... А от этой с накладной задницей можно скрыться только на кладбище! Ха-ха-ха! Знаешь, вначале я злилась, когда читала твою пьесу... Там нет любви...Ты никогда не знал, что это такое. Поэтому ты думаешь, что любовь - это много сентиментальных слов. А любовь - это ненависть, дружок! Когда я любила - ох, как я тебя ненавидела! О н. Тебе не кажется, что сейчас все это не очень актуально? Короче! Где мои кроссовки и тренировочные брюки? О н а. Все на месте. Все - в твоей комнате... тренировочные брюки, кроссовки, твое фото, твои бутылки... Все, как при твоей жизни (добавила) здесь... Ха-ха-ха! Мемориал! Что делать, ты для меня теперь вроде покойника! Ха-ха-ха! Знаешь, у Гоголя написано: "Что это за должность такая "покойник", что о них непременно надо говорить хорошо?" Ха-ха-ха! Будем тебя славить! Он решительно поднимается. (Насмешливо.) В мемориал? Жаль! Туда нельзя! О н (остановился). Так! Еще что выдумала, истеричка? О н а. Как ты меня! Ну да ладно, еще сочтемся! Понимаешь, в твоей комнате сейчас спит Мариша! О н (бешено). Какая Мариша? Какая еще Мариша? О н а. Ирреальная... Нет, пардон, ирреальная Мариша у нас осталась в телефонной трубке. А в твоей комнате спит самая что ни на есть реальная Мариша. Ну - машинистка-надомница... О н. Послушай, не выводи меня из терпения, ладно? О н а (будто не слыша). Эта Мариша ну буквально меня спасла! Она согласилась быть моей партнершей по "Лиле"... С тех пор как вы изгнали меня из вашего пяти... клятого театра, я все время играю на дому... Боже, я ведь забыла тебе представиться: "Нина - артистка домашнего театра!!!" Ха-ха-ха! О н (орет). Мне дадут кроссовки? О н а. Я понимаю твою нервность. Все-таки идти в квартиру, а очутиться в домашнем театре... Конечно, сюрприз! Да и профессия - артистка домашнего театра - конечно, очень редкая. О н (вопит). Кроссовки! О н а (в тон). А тренировочные брюки? (Как ни в чем не бывало болтает.) Но поверь, бывают и более странные профессии. Например, я слыхала, в Италии по ярмаркам бродит человек. Он одет в широкий, как море, черный плащ, на голове великолепная мушкетерская шляпа... И когда кто-то напивается - черный человек распахивает свой безмерный плащ... Под ним оказывается, пардон, горшок... И он укрывает жаждущих своим необъятным плащом... Этот человек называется "мистер Пи-пи". Так вот: по шкале редких профессий "мистер Пи-пи" - на первом месте, а сразу за ним идет "актриса домашнего театра"! Ха-ха-ха! О н. Кроссовки! Брюки! И немедленно открыть комнату! О н а. Я уже просила, не ори, как резаный! Разве я не открыла бы тебе твою бывшую комнату? Неужели мне приятно битый час выслушивать твой надоедливый и одинаковый вопль? Но вот беда. (Таинственно.) Открыть - нельзя! Понимаешь, эта Мариша всегда запирается изнутри. При ее красоте и тяге к приключениям... Короче, у нее выработался условный рефлекс: как заходит в чужую комнату - сразу р-раз на ключ изнутри! Но мы будем терпеливы? Мы подождем, пока она проснется? Итак, "в ожидании Мариши!" О н. Мы не будем - "в ожидании Мариши". Ты сейчас же... сейчас же! Пойдешь и постучишь. Или крикнешь ей! И пусть она откроет! Если она там, конечно, есть! О н а. Нереально разбудить реальную Маришу. У нее такой молодой сон - пушками не разбудишь. А кроме того, тебе хорошо говорить - "крикни". А как? Я ведь даже не знаю, как к ней сейчас обратиться... Видишь ли, она такая фантазерка... Ну, как я в свое время! Она столько раз придумывала себе имя, что совершенно забыла свое настоящее! Ха-ха-ха! И оттого мы с ней решили: я каждый день должна давать ей новое имя... Вдруг так наткнемся на настоящее! Ха-ха-ха! Например, сегодня я весь день называю ее "Мариша". Но с полуночи ей полагается уже другое имя. И вот только что я вдруг поняла, как ее нужно называть сегодняшней ночью... О н. Кроссовки! Брюки! Немедленно! Незамедлительно! О н а (будто не слыша). Кстати, я до сих пор не открыла тебе самый важный секрет: конечно, я не могла допустить, чтобы твоя юная в развратных лисах играла меня... Поэтому мы с Маришей сами решили представить твою пьесу в нашем домашнем театре. Представляешь, сегодня ночью я буду играть себя... А она - тебя... И потому, согласись, будет справедливо, если на сегодня я ей дам мужское имя: например, Фортинбрас! Ну, это персонаж из "Гамлета"! Ей понравится - она любит все красивое и непонятное, ну, как я в свое время! Ха-ха-ха! Кстати, а ты будешь сегодня зрителем нашей "Лилы"? О н. Кроссовки! Крос-совки! Ты русский язык понимаешь? (В бешенстве ест грибы - и тут же выплевывает.) О н а. Как - еще? Ты думаешь, тех - мало? Ха-ха-ха! О н (вскочил). Сейчас я вышибу дверь! (Поднялся.) О н а (обхватив его). Нет! Нет! Этот номер не пройдет. Они борются. Я феминистка - и в этом доме теперь все, как хочу я! Оба останавливаются, тяжело дышат. О н (плюхается в кресло). Нет, это уже полный распад! Это все такая "Крэза"! И перестань, пожалуйста, все время пугать меня этими дурацкими грибами... О н а (умиротворенно). Хорошо, хорошо! Я обещаю впредь о них молчать! Ха-ха-ха! О н (с яростью). Послушай, ты! Нет-нет - это все какой-то бред... Знаешь, теперь я уже верю... всему, что о тебе рассказывают! Всему! Про клумбу... про... О н а. Наконец-то! Вот и клумбочка в ход пошла... О н. Нет, распад! Распад! Клумбы! Жуткие грузины! Какая-то первая встречная девка, с которой она черт-те где познакомилась и уложила ее в мою постель! Распад! Распад личности! О н а. Ну положила! Ну и что? Например, ты клал в эту постель стольких первых встречных! Ха-ха-ха! А я уложила туда Маришу с чисто творческими целями. "Лила" потребовала! Ха-ха-ха! Суди сам: чтобы сыграть тебя сегодня, она должна войти в твой образ, подышать твоими флюидами... Сейчас она спит в твоей комнате, в твоей постели, полной воспоминаний о первых встречных, и задыхается от этих самых флюидов! Он машинально протянул руку к грибам и тут же судорожно отдернул. Ха-ха-ха! Молчу! Что же касается познакомились "черт-те где"... совсем "не черт-те"... а у твоей машины и при самых интимных обстоятельствах... Значит, иду я, как всегда, мимо вашего театра. Как всегда - потому что, пока я не стала феминисткой... куда бы я ни шла... стоило мне чуть зазеваться - и ноженьки сами несли меня в этот шести... клятый театр! И вдруг у твоей машины вижу пожар! Горят! Горят золотые волосы! Сияют огромные глазища! И все это на двух бесконечных ногах! Отгадай, что делало это чудо красоты у твоей машины? Смотри, ты уже весь внимание... Ха-ха-ха! Даже о грибках забыл. Пардон, о грибках - ни-ни! Молчок! Она готовилась броситься под твой автомобиль! Ха-ха-ха! Нет, не потому, что ты ее соблазнил. Ты еще не успел, это у тебя впереди! А хотела она броситься... потому что не поступила в театральный. Как я уже говорила, она по профессии машинистка... но решила - стать актрисой. А у нее ни блата, ни родственников - актеров. И не поступила. Как я в свое время! Но она считает себя неотразимой - и потому была абсолютно уверена, что, когда ты на нее наедешь, ты ее сразу полюбишь! И тогда она точно попадет в театральное! Ха-ха-ха! У нее такая возбудимость, как у меня в свое время! Стоит у твоей машины и навзрыд рыдает. Оказывается, она уже представила: как ты на нее наехал, как вы познакомились, как ты в нее влюбился, как соблазнил и устроил в театральное, как потом бросил... и как она от тебя родила ребенка... Пока рыдала, она даже успела придумать имя... Учти, твоего ребенка звали Ромео... Ха-ха-ха! Но я предложу ей назвать его иначе: Фортинбрас! Ха-ха-ха! О н (в бешенстве). Ты кончишь издеваться, а? Психичка! (В ярости вскакивает с кресла, потом с размаху садится в другое кресло - и тут же в ужасе вскакивает.) Это еще что такое? О н а. Череп! Ха-ха-ха! Как смешно ты сел на череп... Совсем, как я в свое время на голову твоего друга! (Берет череп с кресла.) О н. Что это за гадость? О н а. Ай-яй-яй... ну разве так можно, Саша! О центре мироздания... О человеческой голове... (Поигрывая черепом.) Я сейчас - как шекспировский могильщик! Вот глаза... им было мало целого мира... но хватило горсти земли... ха-ха-ха! Этот череп подарил Марише очередной прохвост, в которого она была влюблена. Представляешь, подарил череп на день ее рождения - чтобы не тратиться. Ха-ха-ха! Ну она, конечно, пришла от черепа в безумный восторг. Ну как я пришла бы в свое время! Хотя, сказать по-честному, этот череп нам так пригодился... Он оказался главным реквизитом в нашем домашнем театре. С ним теперь так удобно играть пьесы про убийство... Оказалось - большинство хороших пьес написано про убийство: "Гамлет", "Макбет", "Чайка"... Просто ужас, правда? Как только классическая пьеса - бац! - убийство! А о современных говорить не приходится. Там эти убийства - через раз! Ты спокойненько смотришь пьесу и думаешь: она про колхоз или про маляра. А она (шепотом) да... про убийство... Не надо все время глядеть на часы... Мариша, то есть Фортинбрас... скоро проснется. Обычно она делает это в два ночи. В это время она начинает читать, есть мороженое, мыться... как я в свое время. Боже мой, как она будет тебя любить... ну, как я в свое время. Нет, ты не подумай, что она какая-то девка, которая готова на все ради знакомства со знаменитостью... С любой хреновой знаменитостью... Она девушка со строгими принципами. Ей вон сам Евтушенко предложил сняться голой в его фильме. Она сказала: "Ни за что! Не хочу сверкать голой задницей на весь Союз!" Ха-ха-ха! Ты знаешь, когда Фортинбрас выйдет... О н. Как я устал! Как я устал! В последний раз (с силой) - мне дадут мои кроссовки, а? О н а. И тренировочные брюки... Послушай, ты пьесы сочиняешь - очень прошу: придумай себе другую реплику, а? Боже, Саша! Что с тобой? Как ты был остроумен, когда пил... Тебя будто промокнули! Ха-ха-ха! Значит, о чем я? О современных пьесах про убийство. Вот недавно Марише... то бишь Фортинбрасу... ее очередной подонок... Кстати, врал, что переводчик Петрарки, оказалось, работает в бюро "Интуриста" при Аэрофлоте - иностранцев встречает... Ха-ха-ха! Он рассказал ей потрясающую вещь. Оказывается, у них... там, за бугром, есть специальный репертуар для домашних театров. Называются психодрамы. Их можно играть на улице, в ванной, в подъезде, в туалете - ну в любой реальной обстановке... И представляешь, все эти психодрамы - сплошь про убийство! Я тебе расскажу, ты заинтересуешься. Ты начинающий драматург, ты повышай квалификацию! В этих психодрамах устанавливается только сюжет, все остальное - импровизация. Допустим, ты идешь меня разыгрывать. Ну, как сегодня! И вдруг у входа в мою квартиру увидишь труп мужчины. Естественно, ты в ужасе кричишь! Тотчас выхожу я. И объясняю, что все это домашний театр. Но ты можешь принять участие в нашем театре и узнать, за что же убили этого мужчину! Для этого ты должен купить один жетон, и тогда ты побеседуешь с женой убитого. За два жетона - с его любовницей, а за три и с его матерью... и так далее. И знаешь, что обычно понимает прохожий после подобных бесед? Что труп у двери - это он сам! Ха-ха-ха! Ну, естественно, у нас роль убитых всегда исполняет этот череп. Хотя, конечно, было бы приятнее, реалистичнее иметь настоящий труп... Ха-ха-ха! Она останавливается, но он молчит. Он, усмехаясь, молчит. (Продолжает, будто совсем не замечает этого нарочитого насмешливого молчания.) Но психодрама - это не российский жанр. Понимаешь, мы не очень сильны в импровизации... У нас вся импровизация должна быть на листочках написана. Поэтому я так обрадовалась, когда прочла твою пьесу. Вот, думаю, наконец нашла без всяких там выкрутас нашу, простую пьесу - про убийство... О н (изменил тон, вежливо). Было бы очень любопытно... узнать, где же там убийство? Но сейчас... (Яростно.) Сейчас мне нужны... О н а. Кроссовки и тренировочные брюки! Ха-ха-ха. "Любопытно узнать - где там убийство?" - спросил автор! "Как, разве там нет убийства?" - ответила героиня. Ах, какой это важный спор! Но через каких-то всего несколько минуток проснется Фортинбрас... И мы начнем играть твою пьесу... И тогда все решится! Ха-ха-ха! Решит "Лила"! Как я представляю вашу встречу... Она бросается к твоей ручке, как к чему-то священному. А ты подбираешь животик, незаметно приглаживаешь лысинку... Нет, как она мечтала показаться тебе в твоей пьесе... Сколько дней она тебя ждет! И готовится! И каждый день с утра я ей обещала: "Наверное, придет сегодня! Сегодня он к нам пожалует!" И так вот всю эту неделю мы тебя... и поджидаем... (Помолчав.) Все понял? О н (медленно). Да... я уже давно понял. О н а. Вот именно. Тот хриплый женский голос, который названивал тебе и рассказывал, как я устраиваю в квартире дебоши... Ха-ха-ха... Как я спилась и продаю твои вещи... Ха-ха-ха... Но ты в очередной раз меня не узнал... Ха-ха-ха! Потому что я - Актриса! Ак-три-са! О н. Скотина! О н а. А почему тебе можно меня неудачно разыгрывать, а мне - удачно - тебя нельзя? Вот тогда-то я и начала тебя ждать. Поставила жарить грибочки, уложила Фортинбраса спать. Хожу и говорю, как всегда, сама с собой: "Вот так, Саша!" О н. Знаешь, вот я так наблюдаю за тобой... Скажи, ты - сумасшедшая? Ты пугаешь меня всерьез какими-то "грибочками"... (Остановился.) О н а. Ха-ха-ха! О грибочках... ни звука... я обещала! О н. А! (Махнул рукой.) О н а. А тебе хочется! Очень хочется о них поговорить! Тревожат? Ну, ради бога! Ах, Саша! Все для тебя! Хорошо, обсудим мои грибочки всесторонне. Итак, если я что-то и придумала с грибочками - это совсем не значит, Саша, что я сумасшедшая... Как ты все время говоришь! Даже наоборот. Суди сам: ну случится с тобой от моих грибочков - а я тут (шепчет) ни при чем! Да! Я ведь не брала на себя обязательства отличать шампиньон от мухомора. Я ведь актриса, а не грибник! Он вдруг вскочил, бросился к телефону. Отключен за неуплату! Ха-ха-ха! Он бросается к дверям, но она неожиданно выхватывает револьвер. О н (отпрянул). Ты... что? О н а. Ха-ха! Ха-ха-ха! Это игрушечный! (Задыхается от смеха.) О н (вдруг почти весело). Ха-ха-ха! Оба погибают от смеха. О н а (продолжая хохотать). Это... Фортинбрас где-то стащила. Ха-ха-ха! И уверяет, что с этой игрушкой ей ничего не страшно. (Успокаиваясь постепенно.) Понимаешь, при ее красоте и любви к приключениям она часто попадает... в сложные ситуации. Так вот: она говорит, что этот револьвер ее всегда спасает. Самое смешное - она сама в это верит... Она, как и я в свое время, вычеркивает из памяти все, что не совпадает с ее фантазиями! Ха-ха-ха! Короче, сам видишь, револьвер - это "Лила". Игра! А ты - хвать за телефон! Ты же знаешь, милый, я слишком ленивая, чтобы готовиться, варить какие-то грибы. И вообще... Отравить-то легко. Но ведь потом возиться с трупом... А я так не люблю хлопоты, я ленивая. Я лучше не убью, только бы не возиться! А тут... Возьмем, к примеру, Вику Полищук. Ты про нее подслушивал под дверью... Ну, у которой аферист скусывал сережки... в святые миги любви... Так вот эта Вика Полищук... когда стала феминисткой - решила ему отомстить. О н. Послушай, ты! Ну, если даже ты сумасшедшая, - ты должна понять! Я пришел за кроссовками. О н а. Боже, как надоел! (Увлеченно продолжает.) Так вот: отец этой Полищучки - военный. У него, естественно, был револьвер... и еще была зажигалка в виде револьвера... Ну вот, Вика Полищук их и подменила... И когда аферист попросил прикурить, она спокойно пристрелила его, как барана... Но убить, как я говорила, не проблема - вопрос, куда деть труп? Вика Полищук завернула труп в ковер и решила отвезти в Крым, на дачу и там закопать... Она положила ковер сверху, на багажник, на крышу, но по дороге, недалеко от Харькова, пока она ходила в "Гастроном" покупать пепси, ковер сперли! Ха-ха-ха! Нет, если бы я тебя прикончила, я с тобой поступила бы рациональнее. Я использовала бы тебя как реквизит для очередной пьесы про убийство. Вместо черепа... Ха-ха-ха! О н. Ты знаешь, надоела! О н а. Не ври... Надоела - это когда скука. А ты сейчас - сама активность. Страх - активен. У тебя на лице: "Было - не было!" А вдруг эта сумасшедшая, как ты меня удачно определил, по правде - грибками, а? Знаешь, действительно это очень смешная ситуация. Я тебе сочувствую! Это - как собака покусала: а вдруг бешеная - тогда надо бежать делать уколы! Но, собственно говоря, почему собака должна быть бешеная? Тогда - не надо... Надо - не надо! Один тип из Внешторга, которого покусала моя девственница, звонит мне уже третий месяц со всех частей света - узнать, не сошла ли она с ума... В последний раз он звонил мне с мыса Горн через индийский спутник связи... Ха-ха-ха! О н. Ладно! Подавись ты этими кроссовками! (Встает, идет к двери.) О н а (странно). Саша, не спеши! Он остановился. Был такой фильм: "Скромное очарование буржуазии". Потрясающее название, да? Там на вечеринку собираются несколько доверчивых самодовольных буржуа. Блистают, очаровывают. А потом хотят по домам разойтись, ну совсем, как ты... Ан, нельзя - не отпирается входная дверка. Они, понимаешь ли, думали, что пришли на вечеринку, а это был Страшный суд! Ха-ха-ха! Тебе отсюда не уйти... Точнее - не выйти... Пока не придет Фортинбрас. Пока мы не сыграем твою пьесу про убийство. Он молча подходит к входной двери, пытается открыть. Но дверь заперта. В какой-то неожиданной панике он бьется в дверь. Ха-ха-ха! Неужели ты не заметил, как я ее закрыла? Гляди! (Швыряет ключ в форточку.) О н. Ты... что? Ты... ты... О н а. Ну зачем тебе ее открывать? Ну выбежишь на улицу... Ну позвонишь в больницу... если, конечно, найдешь неиспорченный автомат, ну скажешь: "Меня, вероятно, отравили грибами... свой телефон дать не могу, отключен за неуплату..." Сразу решат: пьян. Или сумасшедший, как я. Ха-ха-ха! Конечно, ты мог бы постучать к соседям, но кто тебе откроет в это время? Здесь - окраина!

Бьют часы. Пробило! Ура! Час пробуждения! Час Фортинбраса!.. (Убегает.) О н. Чушь! Какая-то глупость! Шизофреничка! Глупость! Глупость! (Подошел к зеркалу, причесался и как-то элегантно-независимо уселся в кресле.) Тишина. И вдруг с безумным криком в огромном рыжем парике выбегает Она. Взглянула на него, оценила его приготовления. О н а. Ха-ха-ха... Ха-ха-ха. (Наставляя револьвер.) Кто важнее, люди или клопы? Быстро! О н (застигнут врасплох и оттого вынужден поддержать игру). Если клопы едят людей, важнее клопы. Если люди - клопов, то люди... О н а. А когда люди едят клопов? О н. Когда клопы не едят людей! О н а. Ха-ха-ха! Ура! Молодец! Юмор остался! Очень смешно ответил. Но еще смешнее выглядел. Если бы ты видел себя сейчас в ожидании юной Фортинбрасы... Ну - отпад! Юморины! Нет, я ее будила, поверь. Я предприняла все усилия. Стучу, стучу ей в дверь, чтобы тебя обрадовать... Ни-чего! Сначала я подумала, что она спит как сурок. Пушками не разбудишь. Ну как я в свое время. Это теперь я не сплю... и всю ночь по квартире хожу, как собственное привидение. О н. Или разговариваешь с грузинами. О н а. С большими копытами! Ха-ха-ха! Молодец, не забываешь меня уничтожать. Значит, я ей стучу... И вдруг я понимаю: она ведь не может проснуться... Потому что ее зовут Фортинбрас! Ей еще (выразительно) рано! (Шепотом.) Фортинбрас в "Гамлете"... приходит в самом конце, когда уже все... (помолчав) мертвы. Фортинбрас приходит - после... Ха-ха-ха! Он вдруг бросается к окну, нелепо пытается открыть. Окно не открывается. Какой странный! Зачем тебе окно? Он по-прежнему и тщетно пытается открыть. Ключа ты все равно в темноте не увидишь! Прыгать отсюда высоко... А-а! Ты хочешь крикнуть в окно о помощи? Знаешь, я как-то кричала о помощи прямо из этого окна... О н. Почему-то... душно... О н а (небрежно). Это - кажется. Да, жаль, что я заколотила это окно... Но выхода не было... Понимаешь, окно вызывало у меня ассоциации с тем криком о помощи... И когда я вернулась из больницы - его забили. О н (взял себя в руки). Послушай, что ты хочешь от меня? О н а (будто не слыша). Кстати, это была такая забавная история с окном... Тебе, как драматургу, создавшему мой образ... Ха-ха-ха... Просто необходимо ее знать. Все произошло, когда я по твоей милости оказалась в "офсайде". И тогда я попыталась тебе изменить в первый раз. О н. Очень интересные воспоминания. Повторяю: что ты хочешь от меня? О н а (продолжает, будто не слышит вопроса). Он был живописец. Художник Витя. Такой чуткий. Я, когда познакомилась с ним, сразу поняла: Витя, художник - человек моей судьбы! Хотя я очень волновалась все-таки... первая измена... Чтобы убить угрызения совести, мы пошли в ресторан. Я тогда еще не любила пить. О н. До клумбы еще далеко было... О н а. Браво! На чем я остановилась? О н. Ты очень волновалась... О н а. Но он все понял: такой деликатный - Витя, художник! И вот выходим мы из ресторана. О н. Платила, конечно, ты? О н а. Тогда еще платила не я. Это теперь, когда я феми-нистка, я принципиально плачу за мужчин. И если мужчина мне обходится больше десятки, я его ненавижу, а если меньше - я его презираю! Ха-ха-ха! И вот выходим мы с Витей-художником из ресторана, ловим такси, ехать домой, в наш чертов квартал одинаковых домов - изменять тебе! Такси, естественно, нет... Поэтому плетемся от метро пешком - и вдруг у самого дома он говорит: "А где твоя косынка?" Ну - чуткий! чуткий! Вижу, потеряла! А он говорит: "Ничего, я отыщу твою косынку". Страшно деликатный... Ну - художник! А я рада-радешенька: думаю, пока Витя будет искать косынку, я переоденусь и, главное, морально подготовлюсь к измене. И вот я поднимаюсь к себе... и жду, жду... А Вити - нету. Я жду! А Вити - нету! Я жду, жду! И нету... А он даже моего телефона не знает! О н. Ну понятно, на улице познакомились! О н а (будто не слыша). И тут я понимаю, что он - моя судьба - заблудился! Он. Витя - художник, мне предназначенный, - заблудился! Эти одинаковые, чертовы дома! А он такой... деликатный! Где ж ему меня найти! И тогда я открываю окно и начинаю его звать. Я кричу в ночь: "Витя! Художник! Я здесь! Я - Нина! Витя! Художник!" И так всю ночь! Ни черта не пришел! Всю ночь орала! (Кричит.) Витя! Художник! Я здесь! Я - Нина! О н. Представляю, как он бежал! Со всех ног! О н а. Ты тоже так думаешь? Ты думаешь, что во мне есть что-то такое, отчего от меня все бегут? Нет, ты врешь! Он был... деликатный! Человек моей судьбы! Витя! Художник... И, вообще, никто от меня не бегает... Вон в библиотеке в прошлый вторник ко мне подошел знакомиться мор-ской офицер. Очень интеллигентный. "Давайте встретимся с вами после чтения... Назначайте где". А у меня в библиотеке подруга работает, Котляр Галина - в двести восьмой комнате, в библиографическом кабинете... "Хорошо, - говорю, - давайте у двести восьмой комнаты в шесть часов". Думаю, это место-то я знаю... здесь я его точно не потеряю. Ну, я еще тогда не была феминисткой, поэтому для женственности опоздала на десять минут... Боже! Чего мне это стоило! Прихожу... Ужас! Никого! Оказывается, кабинет перевели и в двести восьмой теперь туалет! И на дверях туалета я нашла приколотый лист бумаги: "А вы, однако, шутница". Ха-ха-ха. (Тем же тоном.) Значит, что я хочу от тебя? Фортинбрас - спит... Поэтому я... Я хочу сыграть с тобой несколько сцен... Всего несколько сцен... с тобой! О н. Каких сцен! Каких сцен! О н а. Ну, боже мой, из твоей пьесы, конечно... Из твоей пьесы про убийство... О н. Опять! Какое убийство? Где ты нашла там убийство? О н а. Почему ты заладил по два раза все противно повторять! Ну что за манера? Короче, ты должен сыграть со мной... Это будет справедливо: ты - будешь играть себя. И я - себя... Он молчит. У меня запрятан в потайном местечке второй ключик от двери. Всего каких-нибудь четыре сценки - и ты его получишь. Ха-ха-ха!.. Он молчит. Решайся! Понимаешь, я очень устала... оттого, что Мариша все время играет мужчин... У нас получается какой-то театр кабуки. Дамы играют кавалеров! А так хочется настоящего партнера... И вот наконец-то! Пришел ты - партнер, мужчина. Как я соскучилась... по истинной "Лиле". Я все-таки актриса, а не... грибник. Ха-ха-ха!.. Ну! Ну, сыграешь? Он молчит. Ха-ха-ха. Я поняла, на кого ты похож... нет, не на сайгака. Ты похож на Альдо Моро, которого захватили террористы! Ха-ха-ха... Я так волнуюсь играть с тобой... просто ужас... В последнее время у меня мало сценической практики... О н. Хорошо!.. Давай осуществим эту дегенеративную затею! Которая... как... О н а. Как все мои затеи... и так далее! О н. Хорошо! Я буду играть с тобой в третьем часу ночи. О н а (задумчиво). Мы будем играть... в ожидании Фортинбраса. О н. Которая никогда не придет... О н а. А разве это важно? Важно ждать... Это так замечательно, когда есть кого ждать. Кстати, мы узнаем заранее о ее приходе. У нее привычка: как только она просыпается - сразу включает магнитофон. Она не может ни секунды без этих диких звуков. Ну, как я в свое время! Ха-ха-ха... О н. Учти! Я соглашаюсь, не потому что я... я... О н а. Употреби слово "боюсь". Лучше слова все равно не найдешь... О н (кричит). А потому что ты - истеричка! Психопатка! Если я не соглашусь, у тебя возникнет очередной сума-сшедший пунктик. Как сейчас это пунктик с грибами. (Остановился.) О н а. Ты замолчал, чтобы я еще высказалась про волнующие грибки. А я молчу. Заметь, я молчу! О н (взбешенный тем, что так просто попался). Ты - сумасшедшая, понимаешь? У тебя - неустойчивая психика! О н а (сокрушенно). Да, да... Только жаль, что ты так повторяешься. Даже страх тебя не извиняет. О н (заводясь все больше). Тебя выгнали отовсюду! Твое имя не могут слышать! В кино! На радио! Волосы у людей встают дыбом... О н а. И на телевидении со вчерашнего дня, не забудь... О н. Да! Да! И на телевидении! Это я рекомендовал тебя на роль. О н а. Маляра... О н. Сколько красноречия для этого потратил... А! Но я уверен - ты нарочно туда не пошла! Нарочно! Потому что ты - садистка! О н а (нежно). Пардон, но мне как-то не приглянулось играть маляра, в то время как она будет играть - меня... Меня! Она! А я - маляра! О н (не слыша и не слушая). Если хочешь знать... Тебя держали в театре из-за меня! Из-за меня, понятно? Я унижался! Я кланялся, и они тебя держали! Не из-за твоего великого таланта, на твой талант они плевали, поверь! О н а. Верю. Верю, что на талант они плевали. Ха-ха-ха! О н. Но ты умудрилась упиться на гастролях и упасть на клумбу перед гостиницей. Нет, единственное, что я хочу, - это забыть тебя, понятно? О н а. Забыть - это понятно. (Усмехнувшись.) Хотя забыть - это такая роскошь... О н. Я хочу забыть, что я имел к тебе хоть какое-то отношение. Я хочу забрать кроссовки. О н а. И тренировочные брюки. О н. И забыть, забыть, забыть - все, как страшный сон. У меня другая жизнь, другая семья... О н а (сокрушенно). Да! Да! И не одна... О н. И не одна. У меня семьи, жены, тещи, дети! И все просят! И всем нужно! И я снимаюсь, звучу по радио, теперь уже пишу пьесы. И все мало! И все твердят, что я жадный. А я усталый. Усталый! Вчера у меня поломалась машина... и я ловил такси на Арбатской площади... под огромным своим лицом на кинотеатре "Художественный"... Я бегал под собою потный, маленький... И думаю: какое я имею к нему отношение? У него улыбка размером с автомобиль... Зуб больше, чем весь я... И никаких проблем! А я должен бегать, догонять, добывать и главное - вовремя за вас всех отвечать! А я устал! Я снимаю с себя ответственность, хотя бы за тебя! После всего этого жуткого представления. О н а. Давай тебя жалеть! Я всегда хорошо умела жалеть. О н. Учти! Я возьму кроссовки... и брюки... И навсегда... Нет, это сплошная паранойя! Играть пьесу... в третьем часу ночи... Ей втемяшилось... Послушай, ты достаточно взрослая баба! Тебе уже... О н а. Пожалуйста, не говори, сколько мне лет... Пощади меня, родной... О н. Ты сидишь в этой страшной квартире - одна... И все время что-то выдумываешь... И про грибы... какие-то... Ну хорошо, тебе втемяшилось играть! Ради бога! Играй! Всю пьесу будешь играть? О н а. Всю не успеем. Фортинбрас скоро проснется... О н (бешено). Послушай, ты! О н а. Давай сразу к развязке - где убийство. О н (вопит). Я в двадцатый раз повторяю: какое убийство? Где там убийство? О н а (будто не слыша). Значит, четыре последние сценки... Думаю, уложимся. Ха-ха-ха! О н. Начинай! Начинай! О н а. Ха-ха-ха! Смешно... Так волнуюсь играть... Впрочем, это со мной всегда... Я даже в театральном всегда умирала от страха. Сижу за гримировальным столиком, накладываю от ужаса тонну грима и говорю себе в зеркало: "Нина, ну ты же красивая женщина. А красивая женщина может позволить себе все! Вперед!" И только так - шла! И играла! О н. Начинай! Начинай! О н а. Итак, играем всего четыре последние сценки... (Ставит на стол вермут, пододвигает кресла.) Всего-то четыре сценки, про убийство, а разговоров, разговоров! О н. Что это ты делаешь?.. О н а. Выставляю на стол твой вермут... И мои грибочки... Чтобы как-то обозначить первую сценку в ресторане... Пить твой вермут не буду, не бойся, как и ты, надеюсь, не тронешь мои грибочки? Ха-ха-ха! Итак, в тот день он увидел ее в... во всеоружии ее тогдашней губительной красоты... О н. Ты это говорила. О н а. Но как приятно повторять. Ха-ха-ха. Это была их третья встреча. Но, как и при первых двух, он сказал ей: "Идем!" И она пошла... побежала - собачка у булочной... Здесь можно для выразительности включить пленку с радостным собачьим визгом. (Изображает.) Ха-ха-ха! Короче, они пришли в ресторан. Заметь, действие идет, а мы обходимся без твоих слов. В ресторане можно обходиться совсем без слов. Потому что он болтал о чепухе, а она все ждала, когда он спросит о судьбе несостоявшегося лже-Мартиросика. Но он так и не спросил о злосчастном плоде. Ха-ха-ха! И тогда она почувствовала бешенство. Понимаешь, его беда была в том, что он видел ее всегда в любви - собачкой у булочной. Он не знал, что в детстве ее звали психованной. Потому что, когда на нее накатывало... Ха-ха-ха! И еще он не знал главного: как они рядышком - любовь и ненависть. Знаешь, совет: ты всю их болтовню в ресторане выбрось из пьесы. И вместо этого вставь то, что она думала. Точнее, вспоминала... Еще точнее - никогда не забывала... Как в десять лет она обожала девочку из своего класса. Это была раскрасавица - девочка... с роскошными волосами... Как она ее любила! Но та совсем не хотела с ней дружить. А она безумно хотела и бешено ревновала ее ко всем ее подругам. И вот как-то зимой... эта девочка играла в снежки... И она подошла и включилась в игру. Она кинула в девочку снежок, та засмеялась и не ответила ей. Девочка кидала снежки в своих подруг... Она почувствовала ярость. В мгновение она превратила игру в снежки в побоище. Все разбежались - она осталась один на один с обожаемой девочкой. Она яростно кидала в нее снежки, она залепила ей снегом все лицо, а та только смеялась. Она била ее снежками в упор, а та в ответ - хохотала! Хохотала, хохотала, хохотала! И тогда она стала на колени и, зарыдав, поползла к ней по снегу... Она протягивала к ней руки, она молила: "Витя, художник, я здесь! Я Нина!" А та смеялась, смеялась ей в лицо... И вот тогда в ресторане... Она вдруг услышала тот смех, который преследовал ее всю жизнь... (Швыряет тарелку с грибами на пол.) О н. Ты что?! О н а. Ты просто забыл: в ресторане вот так же я уронила тарелку с едой... чтобы не надеть ее тебе на голову. А потом мы вышли, и ты ловил такси. (Выскакивает на середину комнаты.) Вот так. Смешно и отчаянно ловил... такси посреди мостовой! И очередной шофер, который ехал в парк и которому ты загородил дорогу, высунулся из окна и плюнул тебе в лицо. Он судорожно закрывает лицо. Ты что?! Я все могу... но плюнуть в лицо человеку!! И ты стоял посреди мостовой с оплеванным лицом и вдруг сказал добро-добро: "Устал, парнишка?" И когда я увидела этот оплеванный гуманизм... Боже мой, вся моя прежняя нежность... вернулась... и кости посыпались на мостовую. Так он смог увезти ее. И возобновились их вечные отношения: хозяин и собачка у булочной! И он приходил к ней после очередного загула... и после ссоры с женой. Короче, приходил, когда хотел. О н. Спасибо, что ты все-таки вспомнила: он был женат на другой. О н а. Он всегда был женат на другой. Сначала он был женат на той и жаловался этой... Потом... Он был женат на этой и жаловался... Жены были его право - постоянно бежать. Кролик, беги! Ха-ха-ха! А она вечное дополнение к его бракам. Боже, как все у них тогда было легко и весело... Только жаль, что у нее в это время "проклюнулся возраст". Это предательское ощущение, когда уже не можешь легко и весело шастать по случайным квартирам и ночевать в каютах и на прогулочных пароходах. Это когда уже не веселит безбытность... и появляется... банальная жажда своего дома... то есть семьи и детей. Но... ему ничего этого не было с ней нужно. Вот отчего он очень обрадовался, когда узнал, что после... после убиения в ее чреве лже-Мартиросика - никогда не начнется в ней другая жизнь. И она не простила ему этой его радости. Вот здесь опять нужно включить пленку с тем смехом девочки... Ха-ха-ха... Ха-ха-ха... Ха-ха-ха... Она опять познала бешенство... И начались ее ссоры с ним по пустякам... Страшные ссоры... В тот день... Она с ним опять поссорилась - и он, счастливый своим правом от нее убежать, умчался куда-то. Она безумно ждала его звонка - но он позвонил ей только через два дня. Как она умирала эти два дня... Он сказал по телефону, что ему нужно приехать, забрать очередные кроссовки. Она ответила: "Не приезжай, я сама их тебе привезу". Так надо было ответить, чтобы показать, что она сердится. По правилам их ссор - он должен был все равно настаивать и приехать... Но он... охотно согласился встретиться на улице. И самое страшное - она почувствовала почти облегчение в его голосе: "Талак... талак... талак!" О н (показывает всем своим видом, что не слушает). Все?.. О н а. Да, мы подошли наконец к твоим словам... (Читает ремарку его пьесы.) "Они встретились в полдень". (Читает текст пьесы.) "Привет... Ха-ха-ха"... О н (читает). "Послушай, ты пьяная"... О н а. Не халтурь. Он сказал не безразлично, а нарочито брезгливо... чтобы она сразу поняла, что больше всего он боится сейчас ее нежности... ее вечно несытой нежности. (Читает текст.) "Ничего, я пьяная, но все равно все видят, что я порядочная. Хочешь, мы спросим вон у того толстячка? (Кричит.) Товарищ толстячок, я порядочная или... (Кричит.) Художник! Витя! Я порядочная, или я..." Пардон, это я от себя. О н (читает). "Послушай, не надо"... О н а (читает). "А ты испугался? И тебе не надоело все время бояться меня, себя, толстячка, жену?" О н. "Тебе очень хочется меня оскорблять?" О н а. "Невероятно! Я только слов не могу найти! Понимаешь, мне что обидно - я все время хотела тебя бросить... Но не решалась... И вот пока не решалась я..." О н (читает). "Перестань". О н а. "Перестань" - я буду говорить своей собачке, песику, которого я заведу вместо тебя... Своей невинной трезвой собачонке, которая еще не шастала по постелям легко и весело..." О н (читает нарочито безразлично). "Что с тобой происходит?" О н а. "А вот этого ты не поймешь!" О н (вдруг заводясь). "Куда уж мне! Я всю жизнь слышу, что я не пойму чего-то, невероятно тонкого, таинственно женского. Я слышу это от всех, начиная с жены..." О н а. "Кончая женой. В нашей ситуации так звучит лучше. Как ты заводишь себя, чтобы быть решительнее. Ну, скажи, ну хоть один раз в жизни не бойся. Ты ведь расставаться со мной пришел?!" (Остановилась.) Неужели все это говорила я? Ха-ха-ха! Да, это говорила я. Какая чушь! Мне сейчас кажется, что я все время спала - и ночью и днем - с открытыми глазами... Ха-ха-ха! О н. Ты будешь читать свой текст? О н а. Зачем? Я тебе посоветую вместо всего этого глупого потока ненужных слов - оставь всего одну фразу, кажется, из Бернарда Шоу: "Нет в мире женщины, способной сказать "прощай" меньше, чем в тридцати словах". Ха-ха-ха... Это я в одной пьесе говорила. Я любила эту фразу. И еще совет: всю сцену замени пластическим этюдом: она идет от него, но все ее бедное тело как бы просит, умоляет: "Остановите меня, остановите меня!" Она идет от него мучительно долго, тысячу лет! О н. Интересно... И как он должен ее остановить? О н а. Бедный! Забыл? Примечание: "Как ему нужно было остановить ее". В ее ухе... в ее ничем не примечательном, обычном ухе таился предательский кусочек кожи... Когда он дотрагивался до него губами - земля мчалась прочь из-под ее ног. А если он клал ей руку на ее позвоночник - она тотчас теряла все свои кости. Они становились такие мягкие... и выпадали из ее тела. Кость за костью... Падали, мерзавцы, на пол, и все тут. Поэтому... когда поняла, что он так и не остановит ее - шла по переходу... и шептала одну фразу. Это тоже из какой-то пьесы: "Остановите Землю, я хочу слезть!" Ха-ха-ха! О н. Так она его любила... О н а. Так она его тогда любила. О н. Он об этом подумал... когда она валялась на клумбе... после того, как... О н а. После чего она валялась, мы еще выясним! Но учти: она не валялась. Она возлежала на клумбе среди цветов, как Офелия на дне пруда! К сожалению, пришел растреклятый директор вашего тысячеклятого театра - и все опошлил! О н. А я уверен: ты не была тогда пьяной... как не была пьяной, когда пришла тогда объясняться... Ты играла в это, чтобы меня мучить! Чтобы мне было больно! О н а. Все для него! Так она его тогда безумно любила! О н. Он подумал об этом вчера, когда она пустилась в пляс в ресторане с первым встречным грузином. О н а. А она тоже только об этом и думала, когда танцевала с грузином. Понимаешь, она все ждала, что грузин положит ей так же руку на позвоночник - и она останется без костей. Но у него не вышло. У них, у всех мерзавцев, всегда оказывались не те руки... Даже когда она помогала себе китайским вином... Боже, как она была вчера несчастна... впрочем, как всегда... когда она пыталась... заменить его... Она даже забыла, что она феминистка. Как положено просто несчастной бабе, она спустилась в туалет и уставилась на себя в зеркало. Знаешь, первый признак, когда я несчастна - у меня лицо становится бесформенным... просто не лицо, а детская задница! Она поняла... что ей уже не стянуть этот зад со своей физиономии, пока... (Остановилась.) О н. Пока что? О н а (не отвечая). Поэтому она вынула из сумки остатки "цвета лица" и спустила их в унитаз... в связи с их полной бесполезностью... Жаль! Была такая замечательная француз-ская тушь! (Вдруг.) Пока я не освобожусь... от тебя! Мне иначе нельзя начать нормально жить. Ты умный, ты все знаешь. Что мне нужно, чтобы освободиться от тебя? О н (открыто издеваясь). А ты попробуй трусцу. О н а. Молодец! Я знала, что ты так ответишь. Трусцу мне нельзя! Я могу бегать только за деньги! Ха-ха-ха. Могу бежать, например, на радио... на телевидение... И вообще я (шепотом) боюсь вас, бегуны трусцой. Однажды... под утро... мы еще вернемся с тобой к этому утру... Это был рассветный зимний час, я плелась домой... с очередным дет-ским задом на физиономии. Я брела в этой мгле... и вдруг из сумрака, прямо на меня понеслась красная фигура. Представляешь: пустота, снег, фонари - и на тебя несется кровавый человек! Боже, как я закричала! И он в ужасе заорал тоже! Ха-ха-ха! Ну, конечно, это оказался он, бегун трусцой в красном тренировочном костюме! Ха-ха-ха! С тех пор я боюсь вас, бегуны-спортсменщики! О н. Скажи, это все - до бесконечности? О н а. Прав! Уже нужно торопиться. Итак! (Читает.) "Ресторан, где они случайно встретились - после того как он ее бросил". Вранье! Это не была случайная встреча. Она ходила, ходила, ходила... в этот чертов ресторан, потому что знала: туда любил ходить он. И он это знал. И всякий раз, когда замечал ее... трусливо уходил, делая вид, что не заметил. Ха-ха-ха. А она все ходила, умирая от любви... и уже от ненависти! В тот день ей вдруг повезло: он пришел в ресторан не один. Он привел с собой обедать известного кинорежиссера... и бабника. Впрочем, можно сказать наоборот - известного бабника и кинорежиссера! Кинорежиссер был урод... и через несчастных баб самоутверждался в этой жизни! Ну, а дальше все играем, как у тебя в пьесе. Кинорежиссер действительно сразу "положил на нее глаз", потом кинорежиссер подошел к ней и пригласил ее танцевать. (Все это смешно изображает.) Знаешь, я страшно реагирую на уродов. Однажды я разговаривала с одним уродом - и упала в обморок... Причем человек может быть абсолютно нормальный, но мне он кажется - уродом. Это у меня просыпается "третий глаз". Такой чертов глаз. Например, человек очень серьезный, а я вдруг вижу его, как в "комнате смеха". Рот до ушей, щеки висят, как галифе! И начинаю хохотать. Ха-ха-ха! Никто никогда не понимает, только моя подруга Мариша всегда спрашивает: "Он проснулся?" Ха-ха-ха! С тех пор как я стала феминисткой - "он" часто просыпается. Особенно под утро... Когда я вижу вдруг "третьим глазом"... того, кто рядом. О н. Я просто в восторге от всей этой информации. Я торчу здесь ночью, чтобы все это выслушивать? О н а. Нет-нет, я знаю, ты пришел за кроссовками... и тренировочными брюками. Просто тебе пришлось вступить в мою "Лилу". Ха-ха-ха... Но я хочу, чтобы в этой игре была полная ясность. Потому что это - божественная игра. Так что знай: когда твой друг режиссер, победно подпрыгивая по привычке всех маленьких мужчин, подошел к ее столику... ее "третий глаз" тотчас пошалил. И она вдруг увидела его космическим уродом: чувственные губы... раздуты как у покойника, зубы вперед "фэ-фэ-фэ", а на его лысом черепе торчит какая-то мерзкая кепочка. И ей даже показалось, что он стаскивает перед ней эту кепочку, слюнявит палец своими страшными плотоядными губами и, прикладывая к своей лысине, говорит: "Гаже вы что-нибудь видели?" Ха-ха-ха! Теперь ты представляешь, сколько сил ей стоило пойти с ним танцевать? Но я пошла! Вот так, Саша... О н. И это тоже ради меня? О н а. Мы же договорились - все ради тебя! Ха-ха-ха! (Танцует одна.) А ты в это время... как написано в твоей пьесе - ты сидишь за своим столиком. И бешено ее ревнуешь! Мы поверим в это? Ты плохо слушаешь? О н. Знаешь, мне кажется... О н а (почти испуганно). Болит? (Страшно торопливо.) Не может быть! Не может! Слышишь? (Продолжает танцевать.) Она танцевала... подставив свой вечно жаждущий позвоночник. И кинорежиссер возложил на него свою мертвую руку! И вот тогда, танцуя, кинорежиссер обнажил свои чудовищные зубы: "фэ-фэ-фэ" и предложил ей с ним уехать. Она погибала от его уродства. И "третий глаз" вовсю рисовал "каприччос"! "Мне бежать за такси?" - шептал кинорежиссер. Она поняла: свершается, свершается! То, о чем она столько раз мечтала! И она согласилась, и кинорежиссер убежал... А она все смотрела на столик - где сидел он один... И умирала от любви! О н. Мне по правде... больно! О н а (выкрикнув). Мнительный! Как все мужчины. Ты просто мнительный, понял? Что у нас дальше? И ты вдруг встал и подошел ко мне... Свершилось! Боже! Она замерла, предчувствуя боль объяснения, счастье примирения... И нежный собачий визг уже стоял в груди. Ха-ха-ха! Ну что же ты сидишь? Мы же играем! "Лила"! Торопись! О н (с трудом поднимается). Я не понимаю... Почему больно? О н а (визжит). Мнительный, мнительный! Ну, иди, иди... Подойди ко мне, как тогда. Близко-близко, чтобы я увидела... то - в глазах. А дальше... мы заговорили... В общем, ты точно записал наш разговор, все точно. Читай! Читай! Ну! Ну! О н (читает). "Послушай, ты сошла с ума?" О н а. Ты забыл схватить меня за руку. Он послушно хватает. "Не надо хватать за руку... синяки остаются... у меня кожа ненормальная"... О н (читает). "Послушай, ты видишь его в первый раз". О н а. "Когда тебе кто-то нравился в первый раз, ты с ней уходил? Почему я не могу? Мы работаем на равных. Давай уже все на равных"... Ха-ха-ха. О н. "Ты с ним не пойдешь..." О н а. "Мне опять больно". О н. "Он - мой друг". О н а. "Не надо иметь таких друзей". О н. "Он - мразь, урод"... О н а. "Ну зачем же так о друге?" О н. "Ну давай поговорим. Ну в последний раз..." О н а. "Ага... Пусть у нас будет вечер расставанья... Потом ночь расставанья... А потом весь этот ад потянется сначала?" Ха-ха-ха... Ты правильно все записал в своей пьесе. Точнее - правильно записал слова. Только укажи, пожалуйста, в примечании, что эти слова, как и все другие слова в твоей пьесе, не имеют никакого значения! Потому что все свои "ужасные" слова она произносила совсем счастливым голосом: она торопила счастье примирения... И ему достаточно было... как всегда, дотронуться губами до ее сумасшедшего уха... или возложить персты на ее сентиментальный позвоночник... Но он... Он спрятал свои лгущие глаза. Он показал, будто верит ее "ужасным словам". И вот тогда он сделал единственное, чего нельзя было делать, - он ударил ее! Точнее, он сделал единственное, что нужно было сделать, чтобы она ушла с тем, с другим. Почему же он... который знал все о ней... (Шепчет.) Он хотел, чтобы она ушла с другим? Тсс... Но что же ты сидишь? Что там у тебя по тексту... "Он бьет ее". Ну бей! Бей! Бей, скотина! Корзинка для мухоморов! (Вопит.) Ну? Ну? Что же ты? Он вдруг бьет ее. Не так! Бей, как тогда! О н. Мне... плохо... О н а (азартно). По вопящему рту! Ну! Ну! Ну! Он неожиданно бьет ее. Молодец... Теперь я могу прочесть ремарку: "Она убегает". (Бежит по комнате и застывает.) Заметил? Я остановилась в дверях! Как вкопанная! Потому что вдогонку... как выстрел! В спину! Ты ударил последней фразой! Ну! Давай ее! Ведь ради нее все было! Что же ты?! Ведь вся сцена была, чтобы ты имел право прокричать вслед эту фразу! Ну! Ну! Кричи! О н. "Ну что ж, теперь действительно все!.." О н а (аплодирует). Ах, какая фраза! Знаешь, я ее часто вспоминала... потом... Но до конца поняла ее однажды зимой, когда "третий глаз" пошалил! Ха-ха-ха! Дело происходило в парке "Сокольники". Стояли сосны в снегу. И там, среди сосен, я часто встречала милого старичка пенсионера. Он носил еду белкам. А зима была холо-о-одная. И белки ради еды стали совсем ручные. Они его узнавали и поедали орешки прямо из его рук. А потом однажды я увидела, как били моего милого старичка. И лицо у него было какое-то покорное, равнодушно-спокойное. Оказалось, он этих белочек... как бы это сказать... едой завлекал... приручал. А потом... когда они становились совсем ручные - он бац их - в мешок! И на шапку! Ха-ха-ха! Он был - беличий соблазнитель. И тогда я подумала: когда он их в мешок швырял - он наверняка приговаривал: "Вот теперь действительно все!" Ты не слушаешь? О н. Меня... мутит. О н а. Знаешь, я подумала... если эти грибы действительно... Жаль, что я их тоже не съела. В конце концов, может быть, смерть - самое интересное в жизни... О н. Послушай! О н а. Ха-ха-ха... Шучу, шучу, не бойся. Просто мне один тип, у которого была клиническая смерть, рассказывал, что все это было так весело. Он вдруг увидел в ярком-ярком свете, как на помосте танцевали развеселые люди. А перед этим помостом стояли носилки... и на носилках лежал он сам... Ха-ха-ха! О н (вдруг бросился к дверям, бьется в дверь). Ключ! Дай ключ сейчас же! (Бросается к ней, хватает за руку.) Ключ! (Орет.) Ключ! О н а (шепотом). Он - там... (Указывает на окно.) Только сумей прокричать в темноту: "Витя! Художник!" Ха-ха-ха! Или, может, ты хочешь меня еще разок ударить? О н (вдруг засмеялся). Ха-ха-ха... О н а. Ха-ха-ха! Ну вот! Молодец! Ты вспомнил про чувство юмора! (Шепчет.) Совсем немного осталось - и получишь ключик! Какие-то две сценки! Делов-то! (Читает.) "Она и кинорежиссер пришли в квартиру кинорежиссера". Ха-ха-ха! Я так смеялась, когда это читала. Какую приличную сценку ты здесь написал. Но она больше относится к области научной фантастики. Ха-ха-ха. (Читает текст, почти открыто издеваясь.) "Как у вас славно... Телефон у вас есть?" (Ему.) Ну что ж ты? Читай за него. Работай! О н (читает). "Да, конечно... Может, вы плащ хотя бы снимете?" О н а (читает). "Вызовите мне такси по телефону?" О н. "Ну почему?" (Читает почти без выражения, все время ожидая и боясь, что повторится боль.) О н а. Я думаю, здесь публика будет очень добро смеяться. Публика любит, когда отлегло от сердца. (Читает, все издеваясь над текстом.) "Ах, с какой собачьей преданностью вы сейчас на меня смотрите! Я хочу, чтобы вы сохранили этот взгляд до конца. Представляете, до какой беды надо довести женщину, чтобы она сама полезла в постель к первому встречному? Кстати, у вас есть жена? Она - красивая? Вы ее любили? Впрочем, это все пошлые вопросы... и мои и ваши... Иностранцу в чужой стране дают переводчика... Мы с вами мужчина и женщина. Нам переводчик нужен поболее, чем иностранцу..." О н. "Я и сейчас ее люблю. Но она вдруг так стала похожа на свою мать. Она была совсем другая. И уж точно не была сварливая. И у нее был юмор..." О н а. "Вы хотите сказать, что вы со мною из-за отсутствия у нее чувства юмора?" О н. "А если я вас не выпущу?" О н а. "Для этого вы слишком..." О н. "Да, я вас выпущу". О н а. Ха-ха-ха! Здорово! Здорово выкрутился! Главное, ты написал моральную сцену... Почему-то считается моральным - писать морально об аморальном! И наоборот! Ха-ха-ха! О н. Но ведь ничего не было. Ты сама сказала... потом! О н а. Ха-ха-ха! Знаешь, потом... когда под утро я возвращалась от него... Ну, я тебе уже рассказывала про этот грязный рассвет, когда выбежал на меня кровавый бегун... Вот тогда... после ужаса бегуна - я зашла в парадное. И вдруг увидела кошку. Это была ночная ободранная кошка, уставшая от мартовских гуляний. Я потом часто встречала ее в парад-ном. Я даже постепенно начала с ней разговаривать. Это было большое достижение, поверь... потому что после разговоров с кошкой я уже смогла говорить вслух сама с собой. Хожу по комнате и болтаю... "Лила"! Игра... Вот этой кошке как-то под утро я сказала... по-моему, замечательную фразу: "Когда женщина возвращается рано утром от мужчины, у нее всегда есть сознание легкого поражения". Ха-ха-ха! О н (беспомощно). Послушай, но ничего не было, ты ведь сама сказала. О н а. Кстати, у тебя в пьесе эта фраза звучит интереснее... Мы уже дошли до нее. Итак, я сделала три шага вверх по лестнице мимо кошки, которой предстояло стать моей верной собеседницей, - и увидела тебя... Читай! О н (читает). "Ты не была там?" (Почти кричит.) Но я в это верил! О н а. Ха-ха-ха... Ты в это верил?! Ха-ха-ха. Я тогда смотрела на тебя, в твои испуганные глаза. Как же я их любила... Я еще тогда не знала - у кого бывают такие глаза... Я ведь еще не встретила ловца белок в Сокольниках! Ну, читай! О н. "Ты не была там?" О н а. Ты повторял это! Повторял! О н. "Ты не была там?!" Я верил в это! Я верил!!! О н а. Я много думала потом об этой странной вере. Когда он вскоре взял тебя сниматься, ты в это все еще верил? Ты, который знал, что он - фашист. Который видел, как на съемках ему надо было растоптать, уничтожить, чтобы начать снимать! Потому что только ценой чужих унижений, чужой боли в нем загоралось вдохновение! Ха-ха-ха! Говорят, ты называл его Достоевским. Его - Беса из романа Достоевского! Слушай, когда ты называл его Достоевским, ты хоть вспоминал: "Ты не была там?" Ха-ха-ха! А я вспоминала. И когда валялась на клумбе, лицом в землю... мне вдруг показалось... что я опять в его комнате. И меня опять заплаканным лицом - в подушку! И я ползу... и меня догоняют, догоняют... и волочат... всюду, всюду! И я хриплю сквозь ладонь! И я лежала на клумбе и кричала: "Остановите Землю, я хочу слезть". Ха-ха-ха... (Вопит.) "Остановите Землю, я хочу слезть!" И поверишь: вдруг головки цветов превратились в кисти... И я поняла, что это - Художник! И я крикнула: "Витя! Художник!" Но, к сожалению, это был тысячеклятый директор театра! Ха-ха-ха! О н (хрипло). Больно!.. О н а. Нет, там другая реплика... Читай ее... И терпи. (Шепчет.) Уже... уже совсем скоро. Скоро - скоро! О н (читает). "Ты не была там!"... О н а. "Она молчит"... Заметь, она молчит. О н. "Я жду тебя полночи... Боже, мы дрались... В этом было что-то нечеловеческое". О н а. Как нежно он это произнес. И она поняла: "Это - сигнал к примирению..." (Читает.) "Куда ты меня тащишь?" Ха-ха-ха. Я представляю, как они будут играть все это в театре! Как какой-нибудь проходимец будет тащить упирающуюся юную сучку в блудливых лисах. Но мы-то с тобою знаем - тащить ее было не нужно. Ты просто возложил руку на ее лопатку... И она тотчас вознеслась в квартиру, тупо повторяя: "Куда ты меня тащишь?" Ха-ха-ха... (Орет.) Остановите Землю, я хочу слезть! Ха-ха-ха... Ну вот - и последняя сцена. Добрались! Сейчас освободишься... Как у тебя красиво написано: "Комната, где они встретились". Вместо того чтобы написать: "Постель, где она валяется, как... как..." Ха-ха-ха! Ну ладно. Играем твой финал! Читаю ее текст... который ты ей придумал. (Читает.) "Хочешь, скажу, о чем ты думаешь. Ты думаешь о том, как все опять осложнилось. Молчи... Сейчас слова значат... Люди женятся, спят, рожают детей - лишь бы иметь все это... Моя беда в том, что я не могу, как все - я не могу смириться... Ты помнишь улыбку Мадонны... Это удивительная улыбка покоя и воли... Ее называют улыбкой материнства. Но не оттого только, что материнство у нее - это свет в улыбке. Но потому свет, что ее материнство от того, кому она поклонялась и кто поклонился ей. В этом - символ и гармония... А все другое - грех и против природы. И поэтому не надо тебе уходить от меня... И поэтому я ухожу от тебя..." (Аплодирует.) Роскошный монолог! Прости, что по правде я не сумела сказать тебе такое! Я вообще мало разговаривала с тобою в постели. В постели с тобой я умирала... И еще прости... что я никогда не говорила с тобою и про Мадонну и про материнство... Потому что материнство мне давно вырезали к тому времени по твоей милости! Ха-ха-ха! На самом деле. Ха-ха-ха... На самом деле она молча прижималась к нему... как к избавлению... Она целовала его... молча... будто вопила... Мы запомнили: здесь главное - молчание... Молчание! О н (тихо). Боже мой... ты действительно... сумасшедшая... О н а. И в этом молчании... в этой темноте... Он вдруг сказал: "А теперь - правду... правду! Ты была там!" Ха-ха-ха! Вот когда наша белочка побежала по кругу. Ах, как припустилась, родненькая! И они навсегда разделились: он был теперь - обманутый хозяин, а она - обманувшая его собака. Тварь! Так он поймал ее во грехе... чтобы изгнать из своего рая! Ха-ха-ха! Но самое удивительное... Она при этом ничего не испытывала. Ты ловко распял ее на этой постели... а ей было все равно. Понимаешь, мне было все равно! Я так устала... от этой великой любви... от этой великой тщеты. Борьба за роскошь женщины XX века. (Орет.) За право просыпаться в одной и той же постели. И чтобы кто-то нес твой чемодан, когда ты уезжаешь! Ха-ха-ха! И ты смог без всяких женских воплей... в тишине - преспокойно отправить меня на шапку, проклятый ловец белок! Раздается странный тонкий звук. И следом будто обрушивается вопль - вопль магнитофона. Слышишь? Он - проснулся! О н (бессильно). Больно... Я не могу дышать... А! А! О н а (обнимая его). Жаль... А я хотела сыграть про сума-сшедший дом... куда она попала сразу после твоей постели. Знаешь, милый, там было такое окно... Она туда орала по ночам художнику... Ха-ха-ха... А потом они его забили. Он хрипит. Больно, родненький? (Ласкает его.) Ничего, только ты не бойся... (Покрывая его поцелуями.) Какая трудная жизнь! (Плачет и гладит его по волосам.) А грибочки - это игра. "Лила"... Как же ты мог подумать... что я сумею мстить?! Мстить может женщина. А я уже давно не живу, как женщина! Я живу, как свидетель. Ха-ха-ха... Тсс! (Умолкая, прислушивается.) Слышишь, слышишь! (В испуге.) Скрипнула дверь... Это он! Фортинбрас! Он к нам идет! (Кричит.) Я боюсь! (Бросается к окну, разбивает его и орет, размахивая кровавыми руками.) Витя! Художник! Я здесь! Я - Нина! З а н а в е с.