80-ые годы.
ЛИТЕРАТУРНЫЕ ХРОНИКИ, РАССКАЗЫ, ВОСПОМИНАНИЯ, ЗАМЕТКИ, РЕПЛИКИ, МЕМУАРЫ, ...

Аристарх Обломов

Рассказ

Это были лучшие времена из того, что было перед этим, и того, что случится потом.
Времена надежд, которые ощущались реальными на столько, что, казалось, можно было протянуть руку и потрогать нечто из прекрасного завтра, ласковое и шероховатое, как итальянский замш.
Бархатная пора реформ. Еще действуют заводы. Еще у всех есть работа. Уже разрешили индивидуально подрабатывать и вот-вот дозволят кооперативы. Производственное руководство впервые думает не о том, как урезать зарплату, а над тем, как ее поднять.
Ничего не сбудется.
С каждым годом - да, что годом!? месяцем! - будет становиться все хуже и хуже. Заявленное на века окажется случайным и временным. То немногое, что дали, потом также просто, в один миг, заберут.
Но тогда верилось. И очень хотелось это делать, то есть верить. Даже в самое абсурдное. Например, в возможность увеличения за ближайшие пятнадцать лет валового продукта на столько, на сколько он возрос за последние семьдесят, в обещания каждому отдельной квартиры до двухтысячного года, прочее хорошее, на московском и местном уровне... И еще в то, что Европа с Америкой ждут-не дождутся, когда откроется наша граница, чтобы создавать у нас банки, биржи, страховые компании, частные пенсионные фонды, кредитные союзы, строить автозаводы, сервисы, заправки, переносить сюда филиалы транскорпораций, покупать акции наших фабрик, магазинов, лесхозов… В то, что мы несусветные специалисты и везде нас ждут с распростертыми объятьями и открытыми дверьми…И в то, что нам только дай свободу, только дозволь… Хоть те же кооперативы, хоть то же ИТД… И мы, ой-как, сможем и, ой-как, вознесемся, и куда будет до нас тем европейцам и американцам….
Не случится.
Ни через месяц, ни через год, ни десять лет спустя…
Но тогда еще верилось…

Ностальгия о случайном. В притаежном поселке.
< В эпоху дураков и великих потрясений>

... В какой-то мере - ссылка, в какой-то - удача.
Я никогда не жил нормально.
Окончив военное инженерное училище, служил офицером на дальнем полигоне, откуда легко и спокойно можно было уйти только на тот свет. Вырвавшись из объятий кадровой военной службы, попал в абсолютно невыездные, как сотрудник полувоенного НПО (научно-производственного объединения). НПО было неактуальным, но считалось сверх секретным. В курилке смеялись: подойди к американцу и скажи, что хочешь выдать секреты N-ого завода - он убежит от тебя сломя голову, потому что знает, ты станешь клянчить доллары, а им секреты нашего трижды режимного были известны еще до твоего рождения..
Я слыл хорошим специалистом. Когда возникли конфликты между администрациями предприятий и поднявшими при Горбачеве голову профсоюзами, я был один из немногих, который смог встать и сказать: мне не нравится это и это.
Помятуя Брежневские годы, я поначалу опасался, полагал, что даром это не пройдет. Проходило. И я освоился с новыми веяниями.
Для заводской администрации такого человека, как я, лучше было иметь у себя, чем в среде рабочих.
- Начальником цеха пойдешь?
- Я что, с ума сошел...
- Зам Главного инженера?
- Так он же дурак!
Директор оказался в пикантном положении. Завод - несколько тысяч человек, он директорствует 19 лет, переходящее знамя, вымпелы, и тут какой-то самозванец, к которому райком партии просил относиться осторожно. Раньше такого можно было стереть в микроны; сейчас по инициативе трудового коллектива на заводе могли состояться свободные выборы директора, и этот горлопан имел, как модно было выражаться, высокий рейтинг.
- Зам Генерального директора по производству?
- Отказываюсь.
- Я посоветуюсь в Министерстве... Первый зам директора? Вы способный человек... Так сказать, новая волна... Я надеюсь, мы с Вами сработаемся.
Конкурс на должность Генерального директора все же объявили. Я выиграл в первом туре, 87%.
Я отказался. Корреспондент "Комсомолки", жаждущий красивого репортажа, ходил за мной два дня и уехал ни с чем.
- Неужели Вы хотите навсегда остаться в должности ведущего инженера?
- Не хочу.
Корреспондент оживлялся:
- Ну, так есть ли причины для того, чтобы не быть директором?
- Причина одна - дурной характер.
- Вы - лидер. Вы бы могли вывести объединение на одно из первых мест в Министерстве.
- Оно и без меня на одном из первых мест.
- А по мировым стандартам?
- А по мировым это - космос...
- ...?!
- Космос дурости... Как вся страна...
Меня отправила директором бывшего филиала, ставшего ныне самостоятельным. С моего согласия. Я устал от большого города, и хотелось Сибири.
Завод был не в Сибири, но около, в предножии Уральских гор.
Я, вчерашний рядовой инженер, вынужден был прятать от бухгалтерии и отдела кадров трудовую книжку, чтобы все думали, что я был директором всегда и назначение сюда - это опала.
Легенда удавалась. Распространились слухи, что я занимал высокую должность в Министерстве, был чуть ли не замминистра.
На бывшем филиале ждали резких перемен.
Я посмотрел сводки: за последние четыре года план не выполнялся ни разу. Благоприятная статистика, то есть хуже не сделаю.
Я - Горбачевский выдвиженец, не будь его спорадических селекций я бы со своим характером и происхождением еще долго бы числился на нижних инженерных должностях. Однако что-то недодумано в его кадровой линии.Те же выборы директоров. Анонсируется: новые люди, новые мысли, выдающиеся успехи... Волна подхватывает тех, кто на плаву. Новые - обычно те же и из тех же. Или люди случайные, как я. По-настоящему, селекцией и поиском никто не занимается.
Директору приказали уйти на пенсию. Я предложил ему должность первого зама и его прежний кабинет.
- А если Вам из Министерства позвонят, Сергей Андреевич?
- А на что Вы? Вы их лучше меня знаете. А про меня скажите: пошел проверять, например, зеленый цех - заботимся о пропитании трудящихся.
- Но у Вас все-таки должен быть хорошо оборудованный кабинет, Сергей Андреевич. Понимаю, Вы - человек новой формации.… а у нас поселок не такой уж большой, почти все работают на нашем заводе, не так поймут.
- Зал истории завода!? Сделайте кабинет там, среди знамен и медалей, со спальней. Я, как Форд, буду спать на заводе.
- Это же музей! Это - реликвия!
- Хорошо. Оставляю на Ваше усмотрение. Три месяца хватит? Можно что-нибудь попроще. А из Вашего кабинета мы когда-нибудь сделаем экспонат бюрократической эпохи.
Я был совсем молодой.
Мог пойти с завода домой пешком. Люди иногда узнавали: здравствуйте. Заходил в пивную, где стояли автоматы. Пил две-три кружки пива. Автомат наливал медленно по неполному стакану, и мне приходилось выстаивать в пивной около часа.
Кто-нибудь приставал:
- Чегой-то твое лицо мне знакомо?
- Вчера пили или позавчера... Я тебя тоже плохо помню.
- Ты где работаешь? На номерном?
- Да.
- Вот откуда тебя помню. Ты из какого цеха, из 22? Я из 16-ого, - и ладошку ковшиком, чтобы не испачкать рыбой, - Толя.
Снимал за счет завода квартиру в частном секторе возле большого промтоварно-продуктового магазина. Ночью в магазине оставался человек и торговал из подсобки спиртным. А это запрещено. Секретарь райкома предупреждал: "Андреич, следи! Знаешь, какая нынче политика! Если что - поставь для контроля дружинников.".
Магазин находился точно напротив дома, где моя квартира, я все видел в окно, но мер не предпринимал. Заведующая, креатура моего предшественника, относилась ко мне без особого почтения, но вполне предупредительно, соблюдая местный табель о рангах. Когда я заходил в магазин - начиналось движение: продавцы становились за прилавок, и слышно было, что ищут какую-то Ларку из мясного отдела, где давно уже ничего нет, но где она должна стоять, потому что на витрине выставлена морская капуста, лавровый лист и подсолнечное масло.
Я проходил в кабинет заведующей.
- Ничего нет, - говорила она, - Был старый директор - ничего не было. Вы пришли - еще хуже стало.
- Это не я хуже, Лариса Дмитриевна, это эпоха.
- Но...
- Никаких но... Бывший директор почтового ящика сейчас занимается точно тем, чем занимался всегда. А я при нем. Какие претензии?
- Так уж Вы и при нем!?
- Он у Вас - гигант мысли, а я всего лишь осколок новой волны.
- Чего Вы смеетесь? Завтра, если захотите, меня в порошок сотрете. Директор такого завода...
- Не бойтесь, не сотру.
- Непонятный Вы человек. По улице ходите, стоите с забулдыгами. Вы кем в Министерстве были?
- Я был Генеральным секретарем ЦК КПСС. Только очень недолго. Не все успели заметить. Ваша какая должность?
- Извините, Сергей Андреевич...
- Двести грамм колбасы и двести сыра.
- Так нет же ничего... Это ж не в Москве!
- Тогда что-нибудь на Ваше усмотрение.
Иду вечером по поселку. Танцы в загородке при клубе. Беру билет, захожу. Тут же на веранде столы: партия в шашки, партия в шахматы; в шашки выигрываю, в шахматы проигрываю. Вроде, никто не узнает. Народу еще мало. Ансамбль играет редко и тихо. Довольно уютно. Просто сижу и смотрю.
Веранду и танцплощадку настойчиво заполняют сумерки. Они заползают в углы, чернеют под столами и скамейками. Хочется распорядиться, чтобы зажгли свет. Но он, наверно, тут не нужен.
Меня приглашает на танец улыбающаяся девушка лет двадцати, жмется ко мне через шуршащий крепдешин и говорит:
- Вы - старый, но самый красивый тут.
Мне двадцать девять. Возможно, для нее я уже старый.
- Вы знаете, кто я? - спрашиваю.
- Знаю.
- Кто?
- Вы из соседнего поселка?
- Угадали, я из соседнего поселка.
- У Вас лицо грустное и доброе. Скажите что-нибудь задушевное.
- Ну, например... Вам весело, Вам хорошо, Вы, наверно, очень жизнерадостная женщина... Вам нравится современная иностранная музыка, дурацкие американские фильмы, Вас тянет к романтике в стиле Грина, которого Вы не читали...
- А еще?
- Супротив сегодняшнего тусклого вечера, в Вас воплотилось солнечное искрящееся утро. Вам хочется ходить босиком по высокой мягкой траве, ловить руками солнечных зайчиков, рвать ромашки. Вы - прекрасная фея, Вы принесли мне на ладошке этот вечер. Вы прилетели из далекой и загадочной страны, и наш грешный мир заблистал, завертелся вокруг Вас. О, счастливый круговорот! И мне повезло, что внутри его оказался я!
- Вы кто?!
- Писатель детективных романов из соседнего поселка.
- Вы врете. А все равно Вы тут самый красивый. Почему Вы третий танец со мной?
- Я тогда отойду.
- Извините. Постойте просто. И пусть все смотрят. Мне это приятно.
Подбегает Главный инженер, ответственный за народную дружину.
- Сергей Андреевич! Ну, как же так, ну хоть бы предупредили! Хулиганья вон сколько... Девушка, отойдите, мы Вас знаем, Вы здесь каждый день...

Две недели была хмарь. Ночью - холода. Всего лишь начало августа. Вчера и нынче резко потеплело. А казалось, что лето уходит или совсем ушло, и не будет уже до следующего года ни солнца, ни тепла.
Я не предполагал, что я такой расторопный. При мне завод, никогда не выполнявший план, вдруг стал его выполнять.
В 1700 выгоняю все управление: патриотизм - это хорошо, но работу надо делать в рабочее время. Сам сижу на заводе до полуночи. Мне просто некуда идти.
Не вызываю машину, иду в непролазной тьме по тропинке в общежитие (у меня помимо квартиры еще комната в общежитии, рядом с заводом). Вдоль тропинки, за высокими бетонными плитами - пищевкусовая фабрика. Воздух кислый, как квас, и тишина по реке и забору густая и вязкая.
Кто-то в белом сидит на берегу под деревом на ящике.
- А это я, - тогдашняя девушка с танцев, - Я знаю, кто Вы...
- Кто?
- Мне рассказали... Начальник отдела комплектации. Точно?
- Почти.
- А чего Вы такой грустный?
- Да вот погода непостоянная: то холода, то парит. Хотел в Монте-Карло слетать, да, говорят, там тоже неладно: идут дожди, и ветер северный, с Кардильер.
- А я - Люда, - она протянула руку, - Микромонтажница из 28 цеха
- А я из отдела комплектации, Сережа.
- А чего перед Вами так Главный инженер расшаркивался? Тогда, на танцах?
- Наверно, боится, что я модули или микросхемы на сторону толкну.
- Кому они нужны?!
- Что Вы?! Весь западный мир только и мечтает, чтобы заполучить секретную микросхему с Олоневского завода.
- А я Вас ждала. И вчера, и позавчера... Мне сказали, что Вы здесь ходите. Не подумайте плохого. Просто с Вами как-то хорошо.
- А без меня еще лучше. Особенно, если учесть, что без пятнадцати двенадцать.
- ...?!
- Извините, извините! Я неудачно пошутил... Так что там, в 28 цехе? На микромонтаже? Электроды нормальные? Подтачиваете их ...
- Я не затем пришла...
- Понимаете, я все-таки, как Вы говорите, начальник отдела комплектации, лицо завода. Мне вот так запросто пройтись, например, с Вами под руку - не то... О чем трудовой народ подумает? Вы же знаете, отдел комплектации - пример и в труде, и в личной жизни... Хотя... Извините... У меня сегодня с чувством юмора что-то...
- Вы не думайте, я техникум закончила...
- А я то стою и думаю: закончила она техникум или нет?... Впрочем, извините еще раз. Заносит. Рад был Вас видеть. Извините... Наверно, в обратную сторону пойду... Куда хотел, уже опоздал... Назад, наверное, пойду... До свиданья.

От проходной вызываю машину.
За два квартала до квартиры выхожу. Пройдусь. Моцион перед сном.
Небо в заволоке. Едва теплятся звезды. Роса, душно. Наверно, опять зарядят дожди.
У магазина движение.
- Здравствуйте, Сергей Андреевич, - Зина, старший продавец из отдела продтоваров, - Я Вас давно жду.
- Зачем?
- Надо.
- Зачем?
- Не торопите, потом скажу...
Нарастающий стрекот грузового мотороллера. Тусклый луч искателя. Человека за рулем не видно.
- Зинаида Васильевна, - хриплый голос экспедитора магазина Алексея, - Хорошо, что Вас застал. Мандарины привезли. Принять надо. Кроме Вас некому.
Зина ругнулась: ни минуты покоя, бесы...
- Извините, Сергей Андреевич, в другой раз.
Я открываю калитку и спускаюсь по шлаковой дорожке к своей двери. Кстати, до меня мандаринов здесь не было отродясь.

(Сборник прозы "Десятая книга", 2000)